В главе «Многоликий Сочи» своей книги «Архитектура и власть» (2001 г.) Игорь Викторович Ярошевский вспоминает о генплане Сочи 1996 года, о котором все предпочли забыть.
«Он действительно многоликий. Он таким был и останется таким. Опускаю даже иные аспекты и говорю лишь о профессиональной стороне дела: архитектурная ткань Сочи в пределах одного города столь разнообразна, что хватило бы как минимум на четыре других. Хорошо это, или плохо — отдельный разговор.
Итак, город Сочи особенный уже по своим территориально-природным характеристикам. Растянувшись вдоль моря почти на полторы сотни километров, раскинувшись на площади в 350 тысяч гектаров, две трети которых занимает Национальный парк, имея непростое административное строение, регион претендовал на высшую, меру своеобразия и уникальность уже по определению.
Уникальность, которая не могла быть не учтена при раскройке «архитектурного платья». Если попробовать чуть детальнее рассмотреть эту архитектурную ткань, можно ответить на многие вопросы, да и просто больше узнать о городе Сочи и понять, почему именно так, а не иначе сложился его нынешний облик и что можно было бы ожидать в будущем. В планировочной структуре города, которая прослеживается во всех редакциях Генерального плана и локальных планировок, прежде всего бросается в глаза линейная система, развитая вдоль моря со структурой центров и под-центров. Но не единственная: другая особенность заключается в использовании наряду с линейной структурой глубинных рекреационных ресурсов. Таких, как та же Красная Поляна, и населенные долины рек вообще. Любопытно, кстати, что на генплане Сочи можно проследить эволюцию взглядов на развитие тех или иных районов города. К примеру, в генплане 1967 года редакции предусматривалось обустройство города лишь вдоль береговой полосы. В утвержденном в 1996 году, то есть последнем генплане, охвачена практически вся территория с учетом всех сел и поселков Большого Сочи (все-таки есть в таком названии своя правда!).
Тут надо подчеркнуть такую особенность предшествующих генеральных планов и прежних подходов к градостроительным принципам, как жесткая плановая система регулирования развития территорий, когда все расписывалось буквально по годам. Сегодня, к счастью или к сожалению — пока трудно сказать, от этого отказались.
Современный генеральный план развития Сочи представляет в основе своей схему зонирования и систему природоохранных ограничений, ставящих некие предельные параметры развития каждого фрагмента градостроительной среды. Адаптируемость такого подхода к условиям рыночной экономики бесспорной при всем желании не назовешь: как и когда именно будет выглядеть так или иначе тот или иной район, сказать невозможно.
И эта тенденция характерна не только для принятых на городском уровне правил игры, но и на уровне федеральном. Скажем, даже федеральная программа развития города-курорта до 2010 года, в которой была сделана попытка реанимировать регулируемую систему, для реализации едва ли доступна. Так, во всяком случае, обстояло до сих пор.
Чтобы объяснить причины этих и многих других фиаско новой власти, достаточно повторить пройденное. Впрочем, надо признать и объективный характер происходящих процессов. Сложившаяся в российской практике система градостроительного проектирования перестала в полной мере выполнять функции регулирования развития городов, поскольку была разрушена сама экономико-правовая база такого проектирования. Денег не дают, понятие социального заказа размыто до неузнаваемости.
В результате за стратегическими планировочными документами теперь, как я уже говорил, сохраняется лишь значение регулятора функционального зонирования территории и общегородского каркаса, а проекты детальных планировок практически не имеют сегодня ни заказчика, ни финансирования, ни реального спроса. Некогда стройная система градостроительного регулирования в регионах разрушена, а новые подходы, если и примечательны, до кристаллизации еще не доведены. В этих условиях отдельные фрагменты градостроительной среды развиваются как бы в отрыве от целого, живут своей жизнью, но составить прообраз некоей новой стройной и четкой системы не в состоянии.
<…>В этом смысле для города Сочи, история создания и расцвета которого есть история любви «провинциальной красотки» и сильной, щедрой столицы, неожиданная инфантильность последней особенно болезненна. Например, прежним генеральным планом развития Сочи Лазаревскому району с его поистине гигантскими территориальными ресурсами пророчилось самое активное развитие, прежде всего именно курортной составляющей. А на деле, то бишь сегодня, от тех пророчеств остались одни воспоминания, если, конечно, не считать построенный недавно пансионат «Одиссея-Лазаревское» да реконструкцию некоторых здравниц. В смысле курортного освоения Лазаревский район так и остается целинной территорией. На первый взгляд весьма привлекательной, вызывающей интерес не только российских, но и зарубежных инвесторов. До той лишь, правда, поры, пока речь не заходит об условиях землевладения, налогообложения, правовой стороне дела и т.д.
С громадьем планов пришлось попрощаться, зато на смену пришли иные нагромождения. И сам центр Лазаревского, и прилегающие районы захлестнула неорганизованная система торговли, уродующая и городскую среду в целом, и непосредственно пляжную полосу.
Те же самые явления в Центральном районе Сочи смотрятся куда более резко и неприятно, нежели у более северного собрата. Думаю, по вполне понятным причинам: лазаревские просторы и масштабы способны растворить в себе или даже скрыть некоторые архитектурные человеческие пороки.
В густонаселенном людьми и строениями Центральном районе это невозможно. Это вообще наиболее освоенный и сложившийся организм среди всех сочинских районов и с точки зрения санаторно-курортных зон, и жилых, и коммунально-складских. В силу этого он и оказался наиболее адаптируемым к системе обслуживания (хотя можно сказать и «к обслуживанию») в рамках рыночной экономики.
<…>Конечно, разговор о центре Сочи не может быть полным без упоминания главной здесь градообразующей оси железнодорожный вокзал — морской вокзал. Увы, она в целом пока предстает в незавершенном виде. Если с последним мы справились успешно — Министерство путей сообщения провело очень интересную реконструкцию и реставрацию здания вокзала, то реконструкция прилегающей площади и развязка транспортной схемы пока застопорилась. МПС на это пока не идет.
Тем не менее в наиболее худшем и тревожном положении находится судьба морского вокзала. Контракт лопнул незадолго до своего завершения, заказчик за эти годы претерпел сильные структурные изменения, и пока перспектив особых по улучшению ситуации не видно. А покуда и реконструкция центра Сочи остается незавершенной, город лишен комфортного выхода к морю.
Неразрывно с темой морских ворот связана и другая, еще более печальная, быть может, страница в истории современной архитектуры Сочи. Город начисто лишен градостроительного исторического слоя. Не странно ли? Мы не только не смогли уберечь, но не захотели даже воссоздать то немногое, что не благодаря, а вопреки дошло до нашего уже уходящего столетия. Один чиновник мне как-то выдал убийственный аргумент. «Подумаешь,— сказал он, — история! Всего-то — каких-нибудь 150 лет!».
Мы не сумели сохранить даже более близкую историю, совсем недавнее наше прошлое, не менее дорогое сердцу не только коренных сочинцев. Как можно было потерять или хотя бы не попытаться восстановить улицу Войкова с ее неповторимыми ресторанчиками, магазинчиками? Мы наш, мы новый мир построили, растоптав историю города. Пример Тбилиси, Таллинна, многих других городов властей предержащих ничему не учил.
Мне кажется, мы еще слабо представляем себе, чего мы лишились. Исторический центр замыкался бы на здание морвокзала, который тоже имеет определенную архитектурную ценность. Этот исторический фрагмент явил бы собой великолепный ансамбль, привлекательный и для туристов в том числе. Ну а пока приходится уповать на воплощение хотя бы конкурсного проекта реконструкции припортовой площади, предусматривающего регенерацию исторической среды (о котором я расскажу ниже). Можно еще по старым чертежам, по фотографиям воссоздать некоторые детали из облика Сочи начала века и первой его половины.
<…>Наверняка даже неспециалисты хоть раз да обращали внимание на непохожий ни на какой другой Хостинский район. Здесь своя сложность, и связана она с тем, что район раскинут в таком, если можно так сказать, камерном природном образовании, которое ограничивает параметры развития поселка в целом, однако сдержать или помешать развитию собственно курортной зоны не в состоянии. В последнее время там построен ряд современных отелей, пансионатов, небольших гостиниц, идет реконструкция известных прежде здравниц.
Хостинский район, так же как и остальные, но плотнее, что ли, сталкивается едва ли не с самой злободневной проблемой. Имею ввиду полный коллапс транспортной системы. Транспортная схема Сочи, которая давно уже решена в генплане, к сожалению, реализуется по остаточному принципу. Новые городские магистрали не строятся. И мы имеем дело с очевидным, на мой взгляд, парадоксом: тогда, когда был через Сочи транзит на Закавказье, денег на объездную дорогу не находилось. Стоило транзиту закрыться, так мы теперь ударными темпами строим эту самую объездную дорогу. Но ведь основной поток устремлен в центр Сочи, а не через него!. Нужно строить шоссе-дублеры Курортному проспекту, другим городским магистралям, что, собственно, предусмотрено генпланом.
Ошибки в градостроительстве стоят дорого. Их не упрятать ни за заборы, ни за лозунги с плакатами. Не хватит плакатов. Здание так называемой Новой Мацесты стоит как памятник профессиональной несостоятельности. Он — как приговор всем нам, как заноза в сердце курорта. Мы сколько раз предупреждали институт Минздрава, что строительство плотины в долине своенравной реки «опасно для здоровья». Это одна из грубейших ошибок, плоды поверхностного подхода к освоению рекреационных ресурсов. И хороший урок на будущее.
Много поучительного и в архитектурном облике Адлерского района, резко отличающегося от своих собратьев по своим природным данным, прежде всего своим преимущественно равнинным положением. Наследие району досталось, прямо скажем, не очень удачное: прямо в приморской зоне наши предшественники умудрились «натолкать» столько промышленных сооружений, что если отвлечься от некоторых деталей, пейзаж предстает далеко не курортный. Построй железнодорожный вокзал в ином месте, выход к морю был бы доступнее, и сам центр курортного поселка совершенно иначе бы смотрелся. Аэропорт опять же создает известные сложности из-за требований по ограничению этажности, по шумовой защите и т.д.
Есть, конечно, и неплохие набережные, и пляжные сооружения. Наиболее интересным фрагментом по объему, площадям, состоянию пляжных сооружений в Адлере, я думаю, все же следует считать Курортный городок. Хотя нельзя не отметить и в этом случае восторжествовавший ошибочный подход к формированию курортной среды. Ведь на уникальных равнинных местах построен по сути тот же жилой квартал, только с меньшей плотностью. Наши возражения, которые, правда, мало кто слушал, строились на том, что курортная среда должна создаваться по дифференцированной структуре как по профилю, так и по емкости. Что единица курортного образования не должна превышать 500-местного уровня (прежний СНиП, кстати, запрещал строить санатории емкостью выше 225 мест).
Но институт лечебно-курортных зданий в ту пору был увлечен западными идеями создания крупных курортных комплексов вместимостью до 5000(!) мест, и в этой своей романтической увлеченности москвичи никому не хотели уступать. А если бы вы, читатель, узнали их при этом мотивацию, вы бы сегодня не смеялись даже. Они так увлекались гигантоманией ради… экономии на административном персонале!
О, времена! О, нравы!
А наши предсказания, между прочим, сбылись. От первоначального облика Курортного городка некоторые фрагменты отпочковались таки. Гостиницы «Весна», например, «Бургас»… Забавно, что на самом Западе свою ошибку осознали довольно быстро и стали проповедовать более человечную систему строительства объектов отдыха. Это могут быть и коттеджи, и малоэтажные гостиницы, и небольшие деревни, но с комфортной системой обслуживания. Увы, созданную как будто специально для этого великолепную приморскую долину подобные перспективы обошли стороной.
Одним из самых своеобразных и интересных природно-рекреационных образований в Адлерском районе является, несомненно, Имеретинская долина. До возникновения государственной границы по реке Псоу эту территорию планировалось осваивать как курортный комплекс на 12 тысяч мест. Это был интересный проект, охватывающий под курортную зону 300-метровую полосу вдоль побережья. Орошаемая пашня при этом являло бы собой зеленое ожерелье всей курортной зоны. Третьим ярусом в предгорьях формировались жилые поселки Блиново, Веселое и др.
Но появление границы и возникающие в связи с этим известные ограничения вынудили несколько иначе посмотреть на перспективы освоения этой долины. Мы, архитекторы, пришли к мысли, что здесь, в этом тихом и благодатном месте можно было бы восполнить один из самых досадных недостатков для современного Сочи, а именно — отсутствие крупных развлекательных комплексов. Так что идея сочинца Сергея Матвеева, предложившего несколько лет назад приступить к строительству парка развлечений, оказалась своевременной. Соседство с парком совхоза «Южные культуры» делает очень привлекательным размещение парка развлечений. Проект назван «Меджик ленд» («страна чудес»), содержит элементы лучших детских, и не только, развлечений типа Диснейлендов, постепенно переходящий от суши к морю.
Мне знаком некоторый скепсис в отношении перспектив этого городка аттракционов. Разделить его не могу, потому что считаю дурным признаком ограничивать себя в том, что в мире давно уже является нормой, и что вполне доступно и для нас.»
