Случайная находка в диктофоне – нерасшифрованное интервью. Было это более 10 лет назад. В работе штатного журналиста ежедневной газеты сюрпризы нередки. Прибегаешь на работу, ещё не отдышалась, а тебя главред вызывает:
«Сейчас придёт Юрий Львов, знаменитый архитектор. Он для Сочи много хорошего сделал. Поговори с ним. Сейчас новый генплан курорта рисуют. О генпланах поговорите. Текст нужен завтра в номер».
И действительно, меньше чем через час приходит высокий седовласый красавец. Улыбается и заносит в кабинет огромные чертежи. Мы их расстилаем на полу кабинета и в коридоре – Приморская набережная! Какая красота. Лазаем по ним, рассматриваем лестницы, аллеи… Беседуем. Как-то просто настраиваемся на одну волну. Елизавета Викторовна Травинова, мой маяк в культуре и искусстве, автор герба Сочи, оказывается его подругой детства – «Лёлей!» Разговор длинный и непростой. Каким был задуман Сочи-Мацестинский курорт, каким он был и каким становится. В беседе, да и фактически получалось, что архитектурный расцвет нашего города был далеко в прошлом, когда все четко планировалось, контролировалось, реализовывалось. Когда для города проектировали лучшие архитекторы страны, и не жалели денег на нужное и красивое. Реалии 2008 (или 2009-го) года были сильно иными. А как бы на сегодняшнюю застройку курорта реагировал этот человек, я даже не хочу представлять. Он радовался сделанному и печалился о незавершённом: Приморской, такой торжественной, но нереализованной, архитектурному ансамблю «Подвиг во имя жизни», где до сих пор не хватает колоколов. Но все равно мой собеседник излучал невероятный свет. Только сейчас понимаю, что тогда ему было уже за 80 лет. Говорили много и долго, подробно. Жаль, что диктофонная запись неожиданно обрывается, и именно о его работе в Сочи подробностей не сохранилось. Но по его подходу к работе в Воронеже понятно, что это был настоящий архитектор, для которого главными были люди, их жизнь, удобство, безопасность, а никак не личные амбиции и тем более выгода, вылезшие на передний план сейчас. Как и для чего разрабатывают генпланы городов? Каким были прежние и каким будет новый генплан Сочи? Будут ли развивать курорт в соответствии с этим документом, или будут его изменять под новые правила застройки? На ком ответственность за потерю курортной составляющей Сочи и нарастание бетонно-мегаполисовой? Львов верил, что именно генплан, грамотно составленный, авторитетный и первостепенный документ – это спасение от хаоса и путь в светлое будущее. Последние два десятка лет убедили нас в обратном. Что же сейчас?
Итак, Юрий Владимирович Львов, потомственный архитектор. Член Союза архитекторов, заслуженный архитектор Российской Федерации (1998). Родился в Алма-Ате. Окончил архитектурный факультет Ленинградского инженерно-строительного института (1951). После шестилетнего обучения в Ленинградском инженерно-строительном институте по специальности «архитектура» был направлен в Воронеж, где проработал сначала в проектном институте, а потом главным архитектором города. После окончания института работал архитектором и главным архитектором проектов Воронежского института «Военпроект». Главный архитектор филиала института «Гипростанок», института «Воронежгражданпроект». Главный архитектор города Воронеж (1967–1968). Лауреат ряда архитектурных конкурсов.
В январе 1973 года переехал в Сочи по приглашению тогдашнего руководителя курорта. Отказался от должности главного архитектора города, возглавил вторую архитектурно-творческую мастерскую в институте «Южгипрокоммунстрой». В этой должности создал в Сочи десятки проектов. В их числе – санатории «Заполярье», «Чемитоквадже», «Магадан». С 1989 года – возглавлял персональную творческую мастерскую.
Вот, что сохранилось на диктофоне:
В 30-е годы вот этот Сочи и создали. При Метелёве. У нас дома отирались всякие маэстры – Щусевы и прочие, среди которых и Костя Чернопятов. Меня привезли сюда 6-летним пацаном. Я 1927 года рождения. Больше цифры считать не будем. Оказались мы архитекторами. В 1945 году после множества приключений, которые в войну бывают, оказался я в Ленинграде, в институте, где из меня делали архитектора. Потом нарисовали на бумаге: «Езжай, Юра, в Воронеж, там все разбито, будет много работы». Я сказал: «Ура, хочу, чтоб было много работы». У меня был один большой плюс перед другими архитекторами: я был натренирован папой, на каникулах ему помогал, на 4-5-м курсах подрабатывал, чего-то делал в мастерской Свирского в Ленинграде по «Металлургу». Я понимал, что после института ничего не знаем, ничего не умеем, воображать, что мы все гении, я уже бросил. То, что в Воронеже было много работы, оказалось правдой. На 90 % город был разрушен. Строил я… трудно вспомнить, чего я не делал. Работал, работал, работал…
На 3-м годе работы стал главным архитектором проекта с бригадой, через 9 лет стал главным архитектором одного из проектных институтов, потом стал главным архитектором головного «Воронежгражданпроекта», который делал по Воронежу всё.
Но у меня был один большой минус. Несмотря на то, что Ленинград даёт солидную градостроительную подготовку, ни разу за время учёбы и работы не делал планировочные градостроительные работы и генпланы города и крупных планировочных проектов. Были дома, дома, дома, госпиталь, стадион… А планировку города я увидел там впервые. Боялся. Нашёл правильный шаг: пришёл в отдел планировки, а он был крепкий, работавший на всю Среднюю Россию. Московский Гипрогор работал по областным центрам, а города до 200 тысяч жителей «сбрасывал» (от Владимирской до Белгородской области), и мы их проектировали. Я пришёл в отдел планировки и сказал: «Ребята, я в этом ничего не петрю. Учите меня. Не удивляйтесь, если буду нести ересь». Это меня спасло. Они меня поняли. Я стал участвовать в их проектах. Они мне понадавали, что нужно почитать, какие нормы изучить. Это очень специфическая часть архитектуры. Во многих странах это считается инженерией, не архитектурой.
Генеральный план многие воспринимают как красивую картинку. Он предусматривает много крайне важных моментов, в том числе расчётов. Участвуют экономисты. Расчётный срок Генплана – 20-25 лет. Рассчитывается, как изменится количество жителей, собираются данные из разных министерств с их прогнозами, аргументами, расчётами. И появляется расчётная цифра населения по Генплану. Она очень важна, наверное, это самое главное. Эта цифра с несколькими вариантами развития города (куды он попрёт, сердечный) отправляется в Москву в Госстрой и в Госплан. В Госстрое все нас знали, мы всех знали. У Госплана всегда была одна задача – цифру уменьшить, потому что цифры в дальнейшем переходят в денежные дела. Они там жадные, вот и хочется поменьше, как и сейчас. Все это мне пришлось познавать при разработке Генплана.
А потом случилась беда, и она же – счастье. Первый секретарь Обкома ударил кулаком по столу и сказал: «Генплан Воронежа сами будем делать! А ты (на меня указал) – ответственный. Не будет получаться, приходи ко мне. Напортачите и не утвердят, голову оторву». Я был беспартийный. Поэтому «положишь партбилет» он не мог сказать. Он употреблял другие термины. И стали мы чесать затылки. И думать, чего делать.
Население Воронежа сейчас – за миллион, тогда было около 600 тысяч, одним словом громадина. И находится в тяжёлых территориальных условиях. Развиваться некуда: с трёх сторон обложен тремя аэродромами. Вот и девайся куда угодно. Делали несколько схем расселения. К аэродромам не подойди! Разработали несколько вариантов развития города. Решили гражданский аэродром перенести: он вплотную к городу, земляной. Первый секретарь на это сказал: от обкома до аэродрома – 15 минут ехать, и его уносить куда-то… через мой труп!
Начали тренировать мне нервы. Планировочная мастерская в основном женская по составу, они – за мои широкие плечи. И сделали мы одну умную вещь: пошли в московский Гипрогор и наняли двух консультантов – главного архитектора Гипрогора и главного транспортника. 65-й, 66-й, 67-й годы… транспорт, транспорт и транспорт. Договорились, что мы будем таскать на их советы наши решения, они будут давать ценные советы. Эти консультанты были весьма мозговитые, это настоящие учителя. Вариант с выносом гражданского аэродрома… Если проезжали Воронеж, может быть, видели тоннель на ровном месте. Не заметили? Ровное место, и тоннель. Знаете, почему? Каждый раз, проезжая Воронеж, приходится рассказывать. Железная дорога идёт, а вплотную – взлётное поле аэродрома авиационного завода Туполева. И для этих носатых ТУ имеющейся полосы было недостаточно. Было два варианта: либо делать широкий коридор, и полусобранную машину вытягивать на десятки километров на другой аэродром… решили по второму варианту – железную дорогу загнать под землю, а над ней продлить взлётную полосу. Вот такими штучками мы тогда занимались.
Сделали мы Генплан города Воронежа. Десятки томов документации. Близилось время его защиты. На это даётся 20 минут. Докладывать постановили меня. С магнитофоном я тренировался неделю: выкидывая каждое лишнее слово. Был не хуже Левитана. Это я сейчас беззубый стал. Ровно за 20 минут отбарабанил. Комиссия сидела и позёвывала. Председатель спрашивает: «Вопросы есть?» «Нет вопросов!» Мы выдохнули. Что-то по мелочи потом спрашивали. «Будем утверждать?» «Утверждааать! Отличное качество дать. На госпремию их надо представить!» Представили на госпремию наш генплан. Но не дали. Дали москвичам, они в это время Горький сделали.
Для чего я это говорю? Чтоб было понятно, что по генплановским делам я натренированный оказался. Кроме генплана, сделал несколько проектов планировки районов и микрорайонов, поднаторел в этом как следует. Это все происходило в «Воронежпроекте». А потом случилась беда очередная. Меня взяли и сделали главным архитектором города Воронежа. Отбивался отчаянно, кричал: «Я беспартийный и водку пью». Известили: «Завтра выходи на работу». Я любил проектное дело, превращаться в чиновника не хотел. У меня несколько объектов шло в это время, надеялся, что удастся и то, и то делать. У меня за спиной был проектный институт. Чуть какой вопрос накатывается, я сразу в институт в отдел планировки. Нашли, нашли, нашли, посмотрели, обсудили: или так, или так, или так. Все было, как сейчас говорят, — прозрачно. Иногда приходилось спорить. С мэром у меня были отличные отношения. «Ну что, ты ошалел совсем?» «Совсем!» «Ну давай по рюмочке». Генплан Воронежа действует до сих пор. Сейчас на том месте, где был аэродром, стоит жилой район.
А потом снова поворот – поехал в Сочи…
Справка: предпоследний генеральный план развития Сочи был создан московским институтом «Гипрогор» в 1967 году. Он утверждён правительством. На его основе были составлены генеральные схемы: транспорта, инженерных сетей, берегоукрепительных и противооползневых мероприятий, озеленения. Вслед за этим «Гипрогором» был сделан проект планировки центра города, тоже тщательно рассмотренный и утверждённый. Сначала генплан реализовывался, проектировались и строились целые районы. Центр расчищался от старых построек. На расчищенных пространствах строились или необходимые для центра курортного города объекты, или возникали новые зелёные зоны. Должна была получиться единая приморская парковая территория от берега моря до Курортного проспекта. Был выполнен проект и началось строительство Приморской набережной. Не было завершено.
Строили комплексно: инженерные сети, дороги, набережные у моря и реки, школы, детские сады, ясли…
В девяностые годы «Гипрогором» была предпринята попытка корректировки генерального плана Сочи, но ни завершения, ни утверждения она не получила.
Новый генплан развития Сочи был принят в 2009 году. Но, что произошло за последнее десятилетие, очевидно, и облик города уж точно изменился не в соответствии с этим генпланом. С 2021 года начнётся корректировка существующего генплана Сочи (до 2030 года).
Губернатор Краснодарского края Вениамин Кондратьев отметил, что на корректировку генпланов муниципалитетов региона предусмотрено 200 млн рублей. При этом приведение генпланов в порядок проводится при участии жителей края, с учётом их мнения и потребностей.
— Нам необходимы качественные, современные и работоспособные генпланы. Для их подготовки нужны профессионалы высокого уровня, и, конечно, это потребует вложений, — заметил глава региона.
Сначала допустить масштабное незаконное строительство, а потом привлекать деньги и умы переделывать генпланы… странная идея, конечно. Если не сказать больше. Но остаётся надеяться, что новый генплан Сочи станет действительно документом, а не фиктивной бумажкой.
Если Вам важно и нужно то, о чём мы пишем, поддержите нас: Благодарим!
