«Реконтекст» — так звучит тема Международного архитектурного фестиваля, выбранная его кураторами — как начало разговора об изменениях сложившегося городского ландшафта. «Зодчество’18» должно показать, как изменяется город и как профессиональное сообщество реагирует на эти изменения. Идеолог и создатель сети Центров Прикладной Урбанистики Святослав Мурунов считает, что на фестивале (тем более в рамках заданной кураторами темы) нужно говорить и об осмысленной градостроительной политике, рождённой на стыке градостроительства, социологии и экономики. В преддверии главного архитектурного события осени мы поговорили со Святославом о том, с чем связано его предложение и в какой форме лучше провести обсуждение.
— Почему возникла необходимость выхода Центра Прикладной Урбанистики на главную архитектурную площадку и представления там своих технологий?
— Во-первых, ещё год назад мы подписали с Союзом архитекторов России меморандум о сотрудничестве, в том числе информационном, которое предполагало обмен новостями между урбанистами, социологами и архитекторами, а также приглашения на мероприятия друг друга и проведение совместных событий. Например, на базе Союза архитекторов прошла Школа социального проектирования. Второй момент связан с процессами, которые идут вокруг и внутри ЦПУ. Один из них связан с формированием консорциума. Участвуя не только в деятельности ЦПУ, но и ведя преподавание в Сколково, осуществляя собственную проектную деятельность, экспертное консультирование территорий, вижу, что в последние несколько лет формируется запрос на междисциплинарную кооперацию.
Это связано с двумя тенденциями. Во-первых, государство пытается выстроить монополию в лице “Стрелки”, Дом.рф и Минстроя, которые должны будут заниматься умными городами, комфортной городской средой, общественными пространствами и т.д. Это логично с точки зрения государства — вертикаль порождает только вертикаль. Это, конечно, не устраивает тех, кто идеологически или экспертно не согласен с этими позициями, кто не включается в реализацию проектов (и теряет рынок), те, кто чувствует, что рынок становится монопольным и на нём скоро не останется конкуренции за ресурсы, упрощается деятельность, имитируются сложные процессы (разработка стратегий). Мы долгое время обсуждаем эту ситуацию внутри Сколково, с “Урбаникой”, и с другими экспертами. Очевидные выводы — экспертное сообщество разрозненно и, занимается своими проектами, рынок как отрасль не развивается: не растёт уровень заказчиков (это всё те же самые девелоперы либо администрации, и частая смена последних), не меняется структура самого заказа (это, как правило, тренды, картинки, концепции, а не реальные изменения или объективная реальная ситуация) и государство упрощает все эти схемы до такой типизации, что экспертность/консалтинг/лабораторный/исследовательский потенциал скоро будет не нужен. Это порождает внутри профессионального сообщества запрос на другие подходы к развитию территорий, становится важной деятельность с конкретными результатами. Поэтому специалистам только и остаётся формировать сети, объединяться в консорциумы. Со многими, кого я знаю на рынке, мы долгое время сотрудничаем в связке компетенций (нас привлекают на исследования или на модерацию, или на передачу компетенций по формированию сообществ), у нас большой опыт встраивания в чужие проекты. С другой стороны мы и проекты ЦПУ делаем по принципу открытого сетевого сообщества/проектных команд: хочешь/ учишься (сообщество), хочешь/умеешь (проектная команда).
Год назад запрос на объединение внутри экспертного сообщества оформился в консорциум, рабочее название которого сначала было “Новые города”. Позже решили сделать консорциум более прикладным и сейчас у него нет официального названия, но суть в том, что это пакет практик и работающих технологий для комплексного развития территорий. Именно комплексный подход является основополагающим. В этот пакет входят технологии по исследованию, развитию территорий, обучению и подготовке, передаче технологий, реализации пилотных проектов разных масштабов и уровней, поэтому это консорциум.
В этот консорциум вошёл Центр урбанистики Астаны. Как это ни странно, первая встреча по его формированию прошла именно в Астане, на территории Казахстана (именно Казахстан сейчас изучает постсоветский опыт и внедряет передовые мировые технологии в градостроительство и урбанистику, национальная идея Казахстана — “модернизация сознания” как раз про реальное вовлечение, развитие моделей управления, новая экономика). Эта встреча позволила сверить позиции, ценности и цели, а, во-вторых, договориться о выходе в публичное пространство постсоветских территорий. И “Зодчество” — это наилучшая площадка для этого.
Другие участники консорциума — это технологические компании, например, “Гудлайн” из Кемерово, который является телекомоператором, но у которого также имеется очень мощный отдел собственной разработки мобильных и IT-приложений для городских сервисов: умные парковки, доставка еды, запись к врачу и т.д.
Третья группа участников консорциума — это консалтинговые компании: “Урбаника”, одна из рабочих групп из Сколково, ребята из разных ЦПУ, кто профессионально занимается граданализом, социологией и другими проектами.
Четвёртая группа — это девелоперы, которые уже используют наши технологии. Есть несколько компаний в России, которые постоянно заказывают у нас городские исследования с вовлечением, с формированием сложных концепций. Либо как компания “УДС”, которая внутри своей структуры сформировала проектный офис по модели ЦПУ и занимается сама исследованиями и модерациями, и проектированием, и вовлечением. То есть в консорциум входят разные прикладные компании, которым интересно сложное развитие рынка и сложное развитие территории. Консорциум открытый, это платформа для объединения.
В консорциум также входит и интеллектуальный ресурс. С большим сожалением я узнал о смерти Марка Мееровича, который был одним из идеологов консорциума. Мы с ним обсуждали схему и стратегию развития в Астане и его подходы и идеи успели заложить в стратегию консорциума (саму конференции в каком-то смысле хочется в том числе посвятить советским/российским градостроителям/исследователям — Лежава/Меерович/Глазычев — уходит целая эпоха и без связей/без переосмысления теряется традиция). Также в консорциум входим и лично мы с Михаилом Приёмышевым со своими авторскими методологиями и моделями. Антон Финогенов из “Урбаники” со своими подходами формирования концепции территориального развития и экономическим анализом. Получается такое сложение компетенций и технологий. Ну и, конечно, сложение в том числе и заказов в одну корзину, чтобы в реализации каждого проекта консорциума участвовали разные элементы, чтобы он не был формальным и виртуальным, а становился комплексным.
Идея проведения на “Зодчестве” конференции родилась как раз на обсуждении способов выхода на рынок: чем заниматься, как искать заказчиков, как заказчикам объяснить, что такое консорциум. Было предложено на “Зодчестве” выступить не с самопиаром, а поднять вопросы, связанные с причинами возникновения консорциума: монополизацией рынка (к чему она может привести и чувствуют ли монополизацию другие участники, в том числе Минстрой/Стрелка), отсутствием системного анализа и учёта опыта предыдущих поколений, советской градостроительной школы (назрела ли необходимость в широком прикладном изучении наследия и реальных ситуация советской эпохи), текущей ситуацией в управлении городами, девелопментом в городах. То есть раскрыть причины более глубоко, обозначить свои ценности и цели и открыто предложить рынку прежде всего проектным компаниям, командам, архитектурным бюро войти в состав консорциума для того, чтобы начать формировать и отрабатывать связи между собой и специализацию и кооперацию на примере консорциума.
На фестивале “Зодчество” предполагается несколько блоков конференции, которые сейчас обсуждаются с кураторами фестиваля.
Первый блок — это анализ текущей ситуации (доклады, выжимки из разных исследований, примеры, состояние градостроительного рынка изнутри: со стороны девелоперов, чиновников, проектировщиков, бизнеса как некая саморефлексия и самоанализ). Практики делятся не проектами, а выводами: какие процессы происходят, их причины, вопросы, которые волнуют участников рынка.
Второй блок, и самый важный — это дискуссия с рабочим названием “Градостроительные манифесты”, к которой планируется пригласить всех участников рынка (Высшая школа урбанистики”, “Стрелка”, РАНГХиГС, Сколково, ИТМО, Маршлаб, Минстрой, Минэко, независимые проектные институции, девелоперов), то есть все структуры, которые сейчас на этом рынке как-то обозначились и пытаются реализовывать собственные подходы и практики. Позвать на дискуссию, чтобы понять у кого какие есть проблемы и вопросы, обозначить границу и текущую ситуацию и вскрыть стратегии каждого из игроков. Например, кто-то скажет, что сами будут развивать территорию и мы друг другу конкуренты, либо скажет, что вот в этих вопросах мы конкуренты, а по другим давайте сотрудничать, либо совместная образовательная программа, либо сборка ассоциации. Хочется, чтобы эта дискуссия носила характер не провокационно-презентационный, а позиционный: у кого какая позиция, какие цели, какие есть вопросы; на каких целях и вопросах мы можем объединиться; а где наши позиции расходятся и понять, почему они расходятся.
И третий блок этой конференции — это дискуссия про отношения и правила игры, кооперация/выстраивание отношений/ассоциации/консорциум/конкуренция. Со своей стороны мы расскажем про сетевые и кооперационные инструменты и технологии, поднимем вопрос про профессиональный союз (урбанистов?), попробуем обсудить и предложить совместно с участниками из зала идеи и форматы совместных событий, подходов.
Завершающим четвёртым блоком будет рефлексия, когда все участники попытаются спроектировать следующий шаг, понять, что происходит с учётом сложной коммуникации, с другой стороны двинутся к следующему шагу: либо сделать эту конференцию ежегодной, либо провести какие-то совместные исследования, либо совместные проекты, либо совместные образовательные программы. На четвёртом шаге что-то должно появиться. Что появится — я не знаю. У меня есть чёткое понимание, что лично мне было бы интересно (мы с Марком Мееровичем, Мишей Приёмышевым и Асхадом Садуовым это обсуждали), что должна появиться кафедра постсоветской урбанистики или кафедра постсоветского градостроительства, которая занялась бы научно-исследовательской, образовательной и проектной деятельностью, но в рамках единой методологии, разрабатывать и усложнять эту методологию, опираясь на работы Глазычева. Эта кафедра (мы назвали её Университет по запросу) может встраиваться в любые системы: будь то высшее образование, проектный офис или проекты территориального развития. Вполне возможно, что мы автоматически (это наши чаяния) накидаем публичную стратегию развития этого консорциума и отрасли в целом, нуждается ли она в переосмыслении?
У этой конференции есть несколько рабочих названий: “Глупеющие города, умнеющее население” либо “Умнеющие города, глупеющее население. Разработка новой градостроительной политики” — как парафраз на набивший оскомину “Умный город” ))
Фактически это про попытку поделиться на серьёзном уровне не кейсами, а действительно позициями, работающими моделями, методологиями, технологиями. И поделиться не развлечения ради, а пользы для: кто-то всё-таки в России накопил опыт и проектирования, и консалтинга, и разработки, и управления, и вовлечения и т.д. Можем ли мы сейчас этот опыт конвертировать в более сложную деятельность? Если да, то кто это мы? Как мы это сделаем и зачем нам это надо?
Почему это проходит на архитектурном фестивале? Потому что сейчас однозначно в проектах появляется вопрос о том, что нужно заново вводить должность главного архитектора и главного художника города. Но городам скорее нужна не сама должность, а улучшение качества принимаемых решений в области архитектуры и дизайна городской среды. Поэтому нужно не формальное внедрение должности, а создание институтов: института главного архитектора, института главного художника, перезагрузка Градостроительных советов. Мне кажется, что как только мы эти вопросы начнём поднимать на системной уровне, то одновременно с вопросами возникнут какие-то предложения: попробовать в пилотном проекте там-то либо попробовать реализовать сейчас таким-то способом. Например, сейчас в Светлогорске (правда, это пример не про архитектуру, а про ботанику) нет должности главного садовника, а город из себя фактически представляет сплошной зелёный каркас. Сообществу было предложено скинуться и сделать Фонд развития города и нанять садовника, который на общественных началах выполняет исследования, проводит таксацию и другие работы за деньги не бюджета, а за деньги горожан. Если эта практика будет позитивной, то через заседание Городского Совета её можно повесить на городской бюджет. Мне кажется тоже самое нужно пробовать и с внедрением новых институтов. Так как у государства нет ответов (более того, у него даже с постановкой вопросов плохо), созданием институтов должны заниматься те, кто эту сложность тянет. Профессиональное сообщество должно в принципе продемонстрировать из сложившихся своих практик какие-то реальные примеры: где удалось сделать вот так, что нужно, чтобы на территории возникло устойчивое развитие, чем его считать, а как сделать так, чтобы 44-ФЗ не убивал окончательно профессию архитектора, а оставлял возможность для профессионального обсуждения проектов. Мне кажется, эти вопросы будут подняты в рамках этой конференции, просто они будут подняты в разных масштабах, в разных плоскостях.
— Было ли предварительное обсуждение темы конференции с Союзом архитекторов?
— Да, частично обсуждали с Союзом архитекторов. Было письмо на Союз архитекторов о нашем желании поделиться успешными практиками развития территорий, хотя изначально текст был написан про градостроительную политику, про вопросы, связанные с развитием отрасли, с разделением понятий “урбанистика”, “градостроительство”, “дизайн”, “архитектура”, “социальное проектирование”, чтобы возникла чёткая схема и понимание, но в письме, которые мы писали, это всё было упомянуто как темы этой конференции. Я обсуждал подробно тему конференции с Владимиром Кузьминым, куратором фестиваля “Зодчество’18”. Он со всем согласен. Тем более тема “Зодчества” в это году “Реконтекст”, перезагрузка всего. И наша тема связана с попыткой перезагрузить градостроительную политику, что очень хорошо вписывается в фестиваль. Так как мы находимся в очень жёсткой ситуации, когда нет ни времени на большую профессиональную конференцию, ни запроса, ни ресурса. Пока все обсуждают в кулуарах, что нужно что-то делать, но… Сколково, мне кажется, могло бы стать такой площадкой, но по каким-то причинам не берёт на себя эту субъектность. Возможно, ждёт удачную геополитическую ситуацию. Возможно, в стране жёсткая команда сверху работать вертикально и не пытаться конкурировать друг с другом. Поэтому, мне кажется, что наша инициатива идёт немного снизу, сбоку.
— Вот именно сбоку. Потому и интересно, не будет ли со стороны профессионального архитектурного сообщества, если не отторжения, но неприятие каких-то идей, которые идут сбоку?
— С кураторами мы обсуждали, а запросы со стороны как такового профессионального сообщества постоянно приходят, особенно после неудачных конференций (“поговорили и что?”). Мы обсуждали тему с Марком Мееровичем, одним из инициаторов этой конференции и консорциума. И внутри самого сообщества, есть архитекторы. Например, Зоя Рюрикова, архитектор из Нижнего Новгорода, поднимает схожие вопросы. С Мишей Приёмышевым у нас был опыт проектирования института главного архитектора в Вологде, Илья Заливухин постоянно пытается расшевелить тему, Ирина Ирбитская и проект Доктор городов, Александр Антонов и его статья “Смерть генплана”. То есть мы давно уже все в этой теме варимся и этот процесс показывает, что и наша деятельность требует усложнения. С одной стороны идёт деградация всех процессов, с другой — эта деградация идёт так быстро и так сложно, что нужны соответствующие адекватные меры и решения. Уже многие понимают, что поодиночке, в рамках одной институции, все системные проблемы не решить. Какие институции должны соединиться, каким способом и почему — это вопросы, которые давно назрели. И обсуждаются они на уровне (мы же всё-таки практики, а не теоретики) того, что вот с территории приходят разные запросы (а мы все работаем с территорией): у кого-то запрос вовлечь жителей, у кого-то — разработать концепцию, у кого-то запрос на генплан или инвестиционный проект. То есть разные запросы. Эти запросы система не решает, потому что они все точечные. Либо требуют длительного участия в самом процессе, либо требуют некой сложности: жителей активируют одни, а компетенции передают другие, с чиновниками занимаются третьи, а четвёртые взаимодействуют с бизнесом, но все они работают в рамках одной модели и за счёт этого территория получает качественную инъекцию и скачок на следующий уровень. А когда ты потихоньку латаешь сиюминутные проблемы, территория продолжает болеть, потому что система не меняется. Например, Сколково меняет мышление мэров моногородов, бизнесом в этих городах никто не занимается и у него своя какая-то повестка, активисты находятся в программе подготовки какого-то предприятия, жители вообще смотрят телевизор. Конечно, в этом случае говорить о каком-то устойчивом развитии не приходится.
Ещё один важный момент связан с тем, что конечно же рынок предпочитает быстрые решения и идёт технологическое замещение. Мы, например, находимся в идеологическом конфликте с соучаствующем проектированием тоже не просто так. Технология понятная, понятно, как она используется, понятно, где она работает, но она удачно используется в тех странах, где соучастие — это не слово, а ответственность тех, кто участвует: люди платят налоги, ходят на выборы, у них есть опыт социального взаимодействия, у них есть права и обязанности. Знают они о них или нет, но у них несколько другое базовое состояние общества. И когда эта технология бездумно переносится на постсоветские реалии, то по форме это остаётся всё тоже самое (дизайн-игры, стикеры, проекты), но в итоге ничего не меняется, потому что центр принятия решений остаётся тот же самый, ответственность не распределяется. То есть происходит такая подмена понятий. И видно, что технологии и методологии замещаются успешным и качественно упакованным сложным европейским и американским опытом, но за счёт этого исчезает класс наших технологов, теряется связка с нашей наукой. Потому что для переложения научных данных и научной системы на прикладной язык должен быть кто-то, кто будет упаковывать это в технологии. И этот институт исчезает.
А управление развитием городов — это набор разных технологий. Замещение технологий приводит, во первых, к потере сложности, во-вторых, к зависимости, в-третьих, к абсолютному культурному конфликту, потому что зарубежные технологии не учитывают ментальность, культурные коды и особенности постсоветского пространства. А оно имеет свои особенности, свои школы. Плюс ко всему, это не позволяет нам развиваться эволюционно. Мы всё время находимся в ситуации некой революции, конфликта, войны, какой-то спешки. Потому что эволюционно необходимо действующим субъектам, технологам переосмыслить весь советский опыт, проанализировать свой постсоветский опыт и исходя из этого уже свой опыт упаковывать в собственные технологии. И проверять их нужно не только на постсоветской территории, но и на других территориях. То есть нужно начать технологический обмен: у вас соучаствующее проектирование, у нас социальное проектирование, давайте сверим, где и когда эти технологии могут работать; у вас такое представление о городе, а у нас — такое, давайте тоже сверим и может быть чем-то обменяемся. Сейчас пока идёт обмен на уровне картинок, воркшопов, но на них мало кто готов обсуждать технологии. Более того, у субъектов, у которых должны быть технологии, их просто по факту нет. Нет собственных технологий, нет собственных методологий. Наша задача — поднять этот вопрос на серьёзном уровне. Не искать виноватых, не с кем-то бороться, а попытаться среди разных профессиональных групп разобраться в отношениях к проблемам, связанным с развитием территорий и сконструировать из этого более сложную систему.
— Нужна ли какая-то помощь в подготовке конференции со стороны других групп, будет ли какое-то предварительное обсуждение её программы или всё готовится внутри консорциума?
— Инициатором конференции является консорциум, но программа открыта к редактированию всеми заинтересованными сторонами. Также в рамках конференции есть возможность предложить свою тему или какой-то свой вопрос, но тогда нужно обсуждать ещё и формат: круглый стол, вопрос-ответ, мастер-класс. Я рассказал о костяке программы и её логике. Есть чёткий субъект-инициатор — консорциум, есть чёткие субъекты-партнёры — команда фестиваля “Зодчество” и Союз архитекторов России. Второй момент связан с тем, что в рамках обсуждения программы мы её сделаем открытой и готовы будем к аргументированным изменениям в этой программе. Не будем готовы к изменениям целей и ценностей. Но, если есть чем программу наполнить, то давайте сотрудничать. Нужно живое общение и, возможно, ещё до “Зодчества” стоит провести круглые столы, чтобы на фестиваль уже выходить с более чёткими позициями. Сейчас мы посмотрим, как отреагируют на наше предложение другие институции, потому что программа пока обсуждалась только внутри консорциума. Сейчас она начинает выходить в публичное пространство: я отослал её партнёрам, мы будет обсуждать с организаторами “Зодчества” и буду рассылать её по институциям, которые так или иначе занимаются вопросами, связанными с развитием территорий.
— Тема интересная и нужная. Очень часто сталкиваешься с тем, что многие даже слово “урбанистика” толкуют по-своему и не хватает среди профессионального сообщества сверки позиций, определения базовых позиций и выявления общих направлений и ценностей.
— Это же ещё советская традиция всё сверху/вниз. Мне кажется, что внутри профессионального сообщества должна появляться не только рефлексия на тему “нас никто не спрашивает”, но оно и само себе должно быть интересно. Попыток пересобрать профессиональное сообщество было много. В 2010-2011 годах, когда Высоковский ещё был жив, эта тема обсуждалась, например, перезагрузка той же самой “RUPA”. Но тогда все на эйфории, что вот наконец-то формируется рынок урбанистики, всем было не до объединения. Все хотели свой кусок пирога. Когда субъекты накапливают опыт и они понимают, что этот опыт ещё кому-то важен или у кого-то ещё есть такой же опыт и нужно им обмеряться, вот тогда возникает истинный запрос на кооперацию. Второй момент, нет технологий кооперации, которые бы учитывали твои интересы, но оставляли бы тебя свободным в рамках сообщества. У нас в социуме ещё действуют вертикальные модели и из-за этого все профессиональные ассоциации чаще всего персональный чей-то проект. Здесь должен был накопиться опыт горизонтального взаимодействия. Вот в ЦПУ есть опыт горизонтального взаимодействия, который позволяет формировать ассоциации. Например, проектируя сейчас комьюнити-центр с проектным офисом в Светлогорске, на каком-то этапе я вижу, что сообщество берёт на себя ответственность и я теперь на равных заново вхожу в него. То, что я помог им запуститься — это уже история. Я помог им запуститься, мы уже это отрефлексировали, но сейчас формируется сообщество, в котором я участвую наравне со всеми остальными. И это для всех был шок, но в тоже время были и опыт, и понимание, что так и должно быть, иначе это так и будет персональными проектами. В начале все конечно хотели сделать из меня командира, я от этого отпихивался, потому что знаю, к чему это приводит. Поэтому сами, я здесь не живу. То же самое, мне кажется, сейчас происходит и в профессиональных группах, так как накопился опыт разных попыток работы с территориями. Я знаю очень много тех, кто попытался создать свои сети, например, “Городские проекты”, “Стрелка”, “Живые города”, “Территориум”. То есть создали свои филиалы и увидели, что не всё так просто, что это не живёт и в чём-то, наверное, есть подвох. Второй момент, все попробовали позаниматься и тактической урбанистикой, и сообществами, но тоже всё оказалось непросто. Рефлексии того, что происходит, у них внутри нет, есть только рефлексия внутренних переживаний, без сложных вопросов. Мне кажется, что в профессиональном сообществе накопился опыт. Причём отрицательного опыта у нас у всех накопилось больше позитивного, связанного с нереализацией проектов, загасанием инициатив. У меня, например, большой отрицательный опыт по программе “Комфортная городская среда” с Минстроем, то есть я увидел, что у них нет запроса на реальные изменения, а только классический запрос на “бросить кость населению”. Сделать это всё быстро, топорно и всё это украсить словом “вовлечение”. Этот опыт нуждается в публичной рефлексии. Кстати, я на “Зодчестве” буду рассказывать о программе “Комфортная городская среда”, вскрывая изнутри схему, что в этой схеме не сработало и объясняя почему государство отказалось от профессионального вовлечения, от передачи компетенций на местах.
— Программа “Комфортная городская среда” — это ещё и отказ от привлечения профессионального архитектурного сообщества, потому что в ней не заложены деньги на проектирование.
— В том числе и это. Не заложены ни деньги, ни время на обсуждение и проектирование. Поэтому конференцию на “Зодчестве” я рассматриваю, как начало большого профессионального разговора. Это не финал, это старт. И старт консорциума, выход его на рынок: мы готовы такими очень разными компаниями и группами делать совместные сложные проекты. Что нас объединяет? Вот такие-то ценности. У нас есть общие цели и у нас есть разные подходы, собственные репутация и технологии. Второй момент, это начало дискуссии вообще про развитие городов, про градостроительство, про девелопмент, про комфортную городскую среду, про местное самоуправление, потому что эти вопросы нельзя рассматривать отдельно друг от друга, так как они между собой связаны. У нас система “разделяй и властвуй” в стране всё ещё является ключевой: не думать, не включать критическое мышление, а слушать, что сказали сверху; не разбираться, как всё устроено, а бежать сразу и делать. Мне кажется, что проведение этой конференции на “Зодчестве” — это попытка показать, что есть и альтернативный вариант развития: что территориями можно заниматься в принципе по-другому, что для того, чтобы города были устойчивыми, нужно думать не только о стройке, а может и вообще не о стройке, а о других понятиях устойчивости (экологической устойчивости, социальной, экономической), что на постсоветском пространстве есть смысл говорить не только про города, но и про деревни.
Потому что без переосмысления и перезапуска деревни город тоже никому не нужен. Это сейчас он и демонстрирует: все едут в Москву либо в другие мегаполисы. То есть чисто количественные показатели обеспечивают диктуемый современной жизнью уровень сложности, хотя по сути любой город самобытен и за счёт объединения с окружающими его деревнями может задавать необходимую сложность. А сейчас на постсоветском пространстве город становится очень простым по содержанию, потому что он остаётся просто формой расселения. Он перестаёт работать со смыслами, с потоками, перестаёт управлять опытом (культурой, образованием, коммуникацией). Рефлексия, она в городе как деятельность исчезает. На постсоветском пространстве нужно говорить о территориях, поселениях, рабочих посёлках, городках, узлах, хабах, просто землях, где никто не живёт, но они очень важны для развития территорий. И мне кажется, что эту дискуссию нужно начинать уже здесь и сейчас, потому что процессы, которые происходят на постсоветском пространстве показывают, что город сам себя пожирает, превращаясь в сингулярность, потому что как система он перестал работать. Советский Союз убрал город как систему, как уровень взаимодействия между государством и человеком. Оставил отдельно государство и отдельно человека, а город нужен был только как место жительства и труда. Сейчас заново нужно вернуть город как институт горожанства, как основу гражданства и как другую степень ответственности за территорию, за прилегающие деревни, дороги, связи, границы.
