Андрей КИЗИЛОВ,
сотрудник отдела археологии адыгейского республиканского института гуманитарных исследований (АРИГИ)
За последние годы список вновь выявленных археологических объектов на нашем побережье ощутимо увеличился. Активная работа членов Сочинского РГО привела к фиксации ряда памятников различных исторических эпох — от каменного века до средневековья. Много нового стало известно и по спорным вопросам крепостей времён Кавказской войны. Очевидно, что эти находки являются результатом изысканий, подкреплённых появившимся у нас с годами опытом. На последних международных конференциях члены Сочинского отделения РГО выступают не с обзорно-реферативными докладами, а с результатами новых археологических открытий, которые вызвали интерес и желание сотрудничать у ведущих археологов России.
Одним из интересных моментов хотелось бы отметить тот факт, что новые находки стали частыми не только в труднодоступных горных массивах, но и в черте города и его пригородных посёлках, где всё казалось уже изученным.
Так, в прошлом месяце, мне удалось обнаружить мощный культурный слой на побережье в районе Мацесты. Более 200 метров прибрежного глинистого обрыва открыли нам останки многочисленных пифосов, кувшинов и прочей керамической посуды. Представленный мною доклад на международной конференции «Анфимовские чтения» в Краснодаре вызвал большой диспут на заседании участников. Споры по вопросу датировки керамики дали различные мнения временного происхождения артефактов — от шестого до двенадцатого века. По возвращению в Сочи я вместе с Михаилом Кудиным снова посетил берег в районе впадения реки Мацеста в море. Обильные дожди вымыли много новой керамики и камней кладки древнего сооружения с остатками на них известкового раствора. Посетивший несколькими днями позже это место археолог Дмитрий Эдуардович Василиненко подтвердил мои догадки и проявил солидарность в вопросе о проведении в ближайшем времени на этом участке более основательного исследования и археологических раскопок.
Анализ имеющихся первоисточников, описывающих маршруты торговых и караванных путей через Главный Кавказский хребет с территорий северного склона к Черноморскому побережью, приводит нас к логическому умозаключению о том, что на побережье имелись многочисленные портопункты. В этих конечных пунктах торговых путей товар аккумулировался в преддверии навигации и, соответственно, эти портопункты располагались в местах удобных якорных стоянок и пригодных участках к швартовке маломерного морского транспорта. Имея первое высшее образование, непосредственно связанно с мореходством, я проанализировал нынешнее расположение сочинских портопунктов на побережье и сопоставил их с имеющимися у нас в наличии данными о транспортных артериях средневековья. Неоспоримым фактом с точки зрения навигации является приоритетное расположение основных точек дислокации портопунктов в местах наиболее удобных для мореплавания. Таким образом, большинство имеющихся ныне портопунктов каботажного флота находятся в непосредственной близости от древних якорных стоянок либо совпадают с ними. Второе, к сожалению, привело к полному разрушению первичных портовых сооружений и вероятность возможности их выявления практически близка к нулю. Однако, в первом случае, когда ввиду изменения глубин якорных стоянок, изменения рельефа и геоэкономического берегового фактора, возможность обнаружения останков инфраструктуры сооружений и культурного слоя древних пристаней представляется реальной, поскольку место их размещения перестало быть привлекательным для современного мореходства а, следовательно, и строительства новых сооружений на месте старых.
Так, сохранявшиеся неизвестные сооружения в полосе прибоя на участке Лоо-Хобза, обнаруженные мною в 2006 году оставляли надежду о возможности нахождения в этом районе останков древних пристаней. Однако, строительство железной дороги в прибрежной полосе и недавнее её расширение оставили нам лишь фотофиксацию былых причальных сооружений. В апреле 2014 года при осмотре осыпей прибрежной полосы в районе впадения в море реки Мацеста мне довелось обнаружить очевидные свидетельства прибрежной инфраструктуры средневековой пристани. Тому были предвестием неоднократные находки дайверов в море на траверзе Мацесты старых четырёхлапых якорей, вероятно утерянных турецкими фелюгами. Будучи свидетелем этих находок, я предположил, что пристань, которая использовалась в долгие годы, была, очевидно, смещена к югу от места впадения реки в море. Этому были верным подтверждением и те факты, что в некоторые годы мощные разливы реки Мацеста затапливали хозяйственные постройки советского периода. Очевидно, что этот фактор был основополагающим и в древности.
Каковы же исторические факты, подтверждающие вероятность нахождения средневековой пристани Мацеста в данном районе. Перечитывая воспоминания барона Торнау о его путешествии с северного склона Кавказа на сочинское побережье [Ф.Ф.Торнау, «Воспоминания кавказского офицера» 1999.], мы можем убедиться, что, проходя торными тропами, он и группа проводников вышла к морю после прохождения аула Кбааде (ныне посёлок Красная Поляна) не на адлерское побережье, а именно в районе Мацесты. Безусловно, что конные караванные направления, выработанные тысячелетиями, проходили по оптимальным маршрутам и выходили к местам узловых пересечений торговых транспортных путей — сухопутных и морских.
Анализируя имеющиеся исторические документы, нельзя не отметить, что прибрежные пристани владетелей приморских джигетов располагались в различных местах, но принадлежали при этом одному и тому же племенному союзу. Таким образом, вполне объяснимым становится тот факт, что на различных генуэзских портуланах и старых турецких морских картах многие названия пристаней постоянно имеют некоторые смещения. Совсем недавние топонимы побережья Сочи подтверждают это предположение. Соча-пста, Соча-па и Соча-Бытх (соответственно — центральный Сочи, Сочи – район Светлана и Сочи – район Бытха) принадлежали одному владетелю и более того, по тем же историческим источникам сочинский владетельный князь Али Ахмет Аубла держал свою быстроходную шхуну в бухте около крепости Мамай-кала (ныне место впадения реки Псахе, микрорайон Мамайка) [В.И. Ворошилов, «Топонимы российского черноморья» Сочи-Майкоп 2005. С. 143.]. Опять же, согласно описаниям Ф.Ф. Торнау, в прибрежном ауле возле устья реки Соча-пста, под охраной людей того же князя находились торговые склады турецких купцов [Ф.Ф.Торнау, «Воспоминания кавказского офицера» 1999. С. 233.]. Анализируя имеющуюся информацию, очевидным становится тот факт, что в непосредственной близости от пристаней в течении столетий традиционно имелись как купеческие фактории, так и причальные сооружения. Периодические же военные конфликты местных обществ между собой могли делать некоторые пристани непригодными для безопасной торговли, и, вследствие этого, морские картографы изменяли на карте побережья и расположение точки искомого негоциантами пункта назначения. Портулан отмечал не место проживания того или иного племени, а место якорной стоянки и торговой пристани.
Осмотр обрывистого морского берега в районе впадения реки Мацеста и прилежащей к нему полосы прибоя выявил останки каменной стены сухой кладки и культурного слоя из раскрошившейся обожженной глины, а также десятки фрагментов различных крупногабаритных пифосов с фигурным налепом и свинцовое пряслице.
© А. Кизилов
Следует отметить, что все фрагменты керамики, найденные мною на пляжной полосе, сохранились от различных пифосов. Это очевидно, поскольку и цвет керамики, и орнаментация, и толщина в зоне декоративного налепа у этих фрагментов различны. Из этого можно сделать вывод, что эти фрагменты сохранились не от одного, случайно разбитого сосуда, а от различных пифосов, что подтверждает факт систематического пользования крупногабаритными сосудами на этом маленьком пятачке побережья. На рис. 1. изображены фрагменты с декоративными налепами, фрагмент №1 был найден в полосе прибоя и обкатан морской волной, фрагменты №2,3,4 обнаружены на поверхности глинистого обрыва и не были смыты в зону прибоя, поэтому они прекрасно сохранили свою декоративную поверхность.
© А. Кизилов
Аналоги фрагментов обнаруженной мною керамики описаны в трудах Ю. Н. Воронова «Древности Сочи и его окрестностей» [Ю. Н. Воронов «Древности Сочи и его окрестностей» С. 97-98. рис. 53], это соответственно керамика раннесредневековых пифосов с Ачипсинской, Пслухской, Бешенской и Куницинской крепостей. В трудах Д.Э. Василиненко Средневековый курганный могильник « Медовеевка-1» в долине реки Мзымта (г.Сочи) [Д.Э. Василиненко Средневековый курганный могильник « Медовеевка-1» в долине реки Мзымта (г.Сочи) рис. 4.] также имеются очевидные аналоги найденной керамики.
Наличие большого количества обожженной глины, смешанной с береговой галькой позволяет сделать предположение, что производство пифосов могло находиться непосредственно возле пристани. Это представляется вполне логичным, поскольку производство готовых пифосов и последующая их транспортировка по горной местности были бы несколько обременительны с экономической точки зрения. Дальнейшее исследование выявленного памятника, очевидно, даст более объективную и полную информацию о средневековой пристани Мацеста.
источник: opensochi.org
