4 октября 2022 года гостем Градостроительного совета стала член Союза архитекторов России с 2002 года архитектор с редкой профессией «инженер – градостроитель», Смирнова Вера Михайловна. О профессии, интересных встречах в жизни и учителях она рассказала в интервью с архитектором Натальей Клейменовой.
— Вера Михайловна, каким было Ваше детство, кто повлиял на Ваше мировоззрение?
— Я родилась 29 августа 1953 года в Ростове-на-Дону, в семье военнослужащего. От этого замечательного города на память осталась только запись в паспорте о месте рождения, потому что уже в двухмесячном возрасте с родителями переехали сначала в Тихорецк, потом в Кропоткин, а затем в военный городок в станице Кавказской Краснодарского края. Здесь, среди бескрайних степей, садов и тучных нив, на берегу Кубани и прошли мои самые ранние годы осознанного детства.
Отец мой, Тимошенко Михаил Васильевич, родом из большой крестьянской семьи из-под Харькова, репрессированной в годы коллективизации. В семье было 10 детей, жили дружно и долгие годы сохраняли теплые родственные связи, в том числе и с двоюродными и троюродными родственниками. До последних дней папа со всеми переписывался, отправлял поздравительные открытки, созванивался.
Отец после 7 класса поступил в Харькове в техникум. Летом 1941 года проходил практику на машиностроительном заводе, после начала войны вместе с заводом был эвакуирован на Донбасс, а когда фронт приблизился и туда, несовершеннолетних студентов отправили по домам. Родные места были в оккупации до весны 1943 года. Чтобы не быть угнанными в Германию, молодежь пряталась по оврагам и на дальних хуторах.
В 1943 году, после освобождения, папе исполнилось 18 лет, его мобилизовали и отправили учиться в артиллеристскую школу. Воевал он под Ленинградом, в Восточной Пруссии, там под Кенигсбергом и встретил победу в мае 1945 года. Но на этом война для него не закончилась, папа участвовал и в советско-японской войне. Получилось, что по призыву он служил 7 лет. Учился в училище в Биробиджане Еврейской автономной области.
Мама родом из Славянска-на-Кубани Краснодарского края, там же она училась в сельскохозяйственном техникуме. Была она натурой романтичной и свободолюбивой, поэтому после техникума уехала на Дальний Восток. Мама была очень творческим человеком: пела, танцевала, организовывала концерты. Познакомились родители на Камчатке, там и поженились.
После срочной службы папа окончил в военное училище и получил направление в Ростов-на-Дону.
Возвращаясь в 1960 год в станицу Кавказская Краснодарского края, я вспоминаю, как я не хотела ходить в школу.
Я всегда была любознательным и читающим ребенком. Уже в возрасте 6 лет прочитала роман Гюстава Флобера «Госпожа Бовари», который еще и проиллюстрировала.
Когда пришло время идти в первый класс, энтузиазма это не вызвало: во-первых, я уже умела читать и писать и в классе мне было скучно; во-вторых, по осени начались дожди, кубанский чернозем по дороге в школу налипал на ноги, и обувь нужно было отмывать перед входом холодной грязной водой. По этой причине по обоюдному согласию с учительницей первый класс я отучилась дома.
С 5 лет я ходила в музыкальную школу по классу фортепиано. Такая была примерная девочка в молочного цвета пелерине и с картонной папочкой с нотами.
В 1961 году отца перевели в город Грозный Чечено-Ингушской АССР. Помню, как мне понравились красивые улицы, дома, парки. В моей жизни это был первый большой город. Мы жили в военном городке, а школа была в центре города. В тот год осенью была поставлена окончательная точка в развенчании культа личности Сталина: повсеместно сносились его многочисленные памятники, в том числе и огромный монумент, стоявший недалеко от школы. Когда летом мы ходили записываться в новую школу, этот памятник еще возвышался над площадью, а первого сентября на этом месте уже красовалась роскошная клумба.
В грозненской школе мне повезло с учительницей начальных классов. Екатерина Петровна водила нас в музеи, театры, в картинную галерею, ключевая картина экспозиции в которой была «Девятый вал» И. К. Айвазовского. Доскональность изображения, синева с бирюзой морской пены – до сих пор в памяти.
А еще в картинной галерее поразили жизнерадостные краски художника Мартироса Сарьяна — выдающегося мастера цвета с неповторимым стилем живописи.
Центральная историческая часть Грозного была своеобразной: это и красивые жилые здания сталинского неоклассического стиля, театры, кинотеатр им. Челюскинцев рядом со школой, и модернистское кафе-стекляшка в виде лепестков цветка, неосознанная еще красота архитектуры: открытые балконы и террасы, маркизы.
В музыкальную школу я не попала, но пошла во Дворец пионеров и записалась в хор, где еще преподавали музыкальную литературу и сольфеджио.
В классе со мной училась Лиза Беркович, папа которой был главным архитектором города. Однажды всем классом мы пошли на экскурсию к нему в горисполком, в фойе которого стоял большой макет города. И это было, пожалуй, первое прикосновение к архитектуре как к профессии.
Начальную школу закончила в Грозном. Была и звеньевой, и редактором газеты – хорошо рисовала. Класс был интернациональный. Многие одноклассники в последствии закончили грозненский нефтяной институт, другие вузы страны, стали строителями, айтишниками, юристами, даже один из одноклассников стал впоследствии прокурором Екатеринбурга. Многие уехали из страны, кто-то в Европе, кто-то в Израиле, подружка Белла живет в Австралии. Вообще, конечно, события 90-х годов жестоко прошлись по судьбе всех бывших жителей города, города, которого не стало.
В Грозном у родителей был приятель Игорь Басов. Он закончил Московский инженерно-строительный институт, писал стихи, пел, такой «душа компании». И вот именно он сказал родителям: «Выпишите девочке журнал «Наука и жизнь». Этот журнал и стал моим другом на всю жизнь.
А дальше было папино назначение на остров Сахалин в 1964 году. Это было то еще приключение: сначала из Грозного на поезде до Москвы. Приехали ночью и на самом красивом в мире метро отправились, конечно, на Красную площадь. Утром экскурсия в «Детский мир», заодно можно было купить теплую одежду, на Сахалин же едем. В «Детском мире» я потерялась, заблудившись в многочисленных прилавках, и поняла это, когда услышала по громкоговорителю: «Девочка Вера Тимошенко, тебя ждет мама возле справочного бюро».
А потом была неделя в поезде Москва – Владивосток. Родители специально выбрали именно такой способ перемещения, чтобы дети увидели и почувствовали красоту и величие родной страны. Навсегда запомнились широта и простор Волги, верблюды вдоль границы с Казахстаном, Байкал и прекрасные долины рек Забайкалья, Приморья. По дороге мама покупала всякие местные достопримечательные вещи: сувениры, игрушки, продукты (например, вяленого байкальского омуля). И книги для меня. Читала я всегда взахлеб.
Во Владивостоке была пересадка по пути на остров Сахалин. И здесь я ощутила смешение красоты и ужаса. Природная красота – хребты и сопки, лесистые склоны, тайга и море. И ужас от барачной серой и унылой архитектуры, труб котельных. Впечатлил морской порт: краны, корабли, флаги.
А дальше три дня мы плыли на теплоходе «Якутия» по Японскому морю. Приплыли в город Корсаков. Там я впервые увидела настоящую подводную лодку. Обстановка вокруг была военизированной. Добрались до места назначения — поселка Сокол, который до войны, как и весь южный Сахалин, относился к Японии, поэтому сохранил довольно своеобразный стиль застройки.
Три года мы прожили на Сахалине. И опять мне повезло со школой и с учителями. Учителями зачастую были выпускницы институтов и университетов, в том числе и МГУ, у которых мужья были офицерами. Класс был дружный, полон разнообразными талантами. Пели, играли на музыкальных инструментах, издавали литературный журнал, который сами иллюстрировали. Зимой лыжи, горы, летом с молодыми преподавателями ходили в походы, ловили в речке рыбу и варили тройную уху.
А еще кладезью информации была школьная и гарнизонная библиотеки. После того, как советские воинские части были выведены из Порт-Артура, библиотечные фонды при посольствах и консульствах были переданы в дальневосточные военные городки и школы. Желание постоянно учиться, искать информацию в журналах и энциклопедиях было всегда. Родители к тому же всегда выписывали много разных печатных изданий: «Литературную газету», журналы «Огонек», «Юность», «Новый мир», уже упомянутую «Науку и жизнь».
В декабре 1967 года папу перевели в поселок Буревестник на Курильских островах. Тихий океан, остров Итуруп, бухта Касатка, приливы и отливы, высоченные вулканы с вечной дымовой шапкой на вершинах. И частые землетрясения, цунами и извержения вулканов, не раз приводившие к тому, что люди оставляли обжитые места без надежды восстановить целые населённые пункты.
Прожила я на Курилах полгода, до окончания 8-го класса. А потом с сестрой нас отправили к бабушке в Славянск, где я проучилась год. В школе была сильная учитель математики, с ней ездили на Олимпиады.
В 1969 году папу направили служить в Гудауту, там в советские времена к западу от города находилась база ПВО Бамбора.
Новая школа, новый класс, новые правила. Все на трех языках: грузинский, абхазский, русский.
Маленькая школа с печкой-буржуйкой на дровах. Домашняя обстановка. Много девочек и мало мальчиков в дружном небольшом классе.
В 1970 году заканчивала школу. Училась отлично, удачно поучаствовала в республиканской математической олимпиаде в Тбилиси, так что школьные годы были вознаграждены заслуженной золотой медалью.
Вот так формировалось мировоззрение. В школьный период было много встреч и прекрасных учителей, которые заложили в меня серьезный фундамент.
— Как Вы пришли в архитектуру? Какой была учеба в институте, кто из преподавателей запомнился?
— Последний школьный год я училась в заочной математической школе, много занималась математикой, решала задачи для вступительных экзаменов разных престижных вузов.
Получив золотую медаль по окончанию средней школы в Гудауте, я поехала с папой покорять Москву.
Самые первые экзамены были в МГУ, и я выбрала механико-математический факультет. Но там был большой конкурс, и я не прошла. Потом были мысли про МАРХИ, но нужно было один год ходить на подготовительные курсы.
Все решил КВН и любимая команда МИСИ — Московского инженерно-строительного института. Выбрала факультет градостроительства, сдала на 5 математику и как медалистка поступила в инженерно-строительный институт.
Огромное здание института поражало масштабом. Московский инженерно-строительный институт располагался на Шлюзовой набережной, в большом здании офисного типа, занимавшем целый квартал в довольно мрачном промышленном районе на задворках Павелецкого вокзала. Но. к счастью, оказалось, что градостроительный факультет помещался совершенно в другом месте: на площади с легкомысленным названием Разгуляй. Это была бывшая городская усадьба А. И. Мусина-Пушкина, построенная самом в конце XVIII века по проекту архитектора М. Ф. Казакова (но это не точно).
Монументальный исторический фасад института внешне соответствовал моим представлениям о том, где я должна изучать градостроительство. А историю Москвы я еще в детские годы узнала по публикациям в журнале «Наука и жизнь» русского писателя, журналиста и летописца Владимира Гиляровского, описывающего традиции, быт, нравы, улицы старой Москвы.
Преподавание в институте было очень глубокое. Не только по архитектуре и градостроительству, но и по теоретическим инженерным дисциплинам и строительным конструкциям. У института был полигон, на котором мы на практике изучали строительные машины, сварку и другие технологии.
После первого курса была геодезическая практика на полигоне в Мытищах. Вычерчивали топографическую карту с использованием теодолита (измерительный прибор для определения горизонтальных и вертикальных углов при топографических съёмках, геодезических работах) и нивелиром (определяет разности высот между несколькими точками земной поверхности) и мензульного столика.
Жизненный опыт набирали в студенческом стройотряде. Так, после 3-го курса в стройотряде мы были в Казахстане, строили железобетонный модульный коровник, а потом занимались отделочными работами в школе. Опыт и практические навыки получали колоссальные.
Следующая практика по обмену опытом была в Германии, в Веймарском Университете-Баухаусе, в котором были направления: архитектура и урбанизм, гражданское строительство, искусство и дизайн. Кроме образовательной программы, посещали там музеи и картинные галереи в Берлине, Лейпциге, Дрездене. Огромное впечатление произвел памятник Битве народов в Лейпциге, готический кафедральный собор в Эрфурте, берлинский зоопарк.
Интересная практика была во Всесоюзном НИИ социальной гигиены и организации здравоохранения. Там я выполняла научную работу и исследования в области общественного здоровья и улучшения качества среды обитания человека архитектурными, градостроительными, планировочными решениями, в том числе, влияние покрытий на человека.
На практике в проектном институте «Гипрокоммунстрой» Министерства жилищно-коммунального хозяйства РСФСР в Москве занимались озеленением городов, инженерной геологией, гражданским проектированием.
С 3-го курса в институте началась специализация, и я выбрала планировку городов. Ландшафтную архитектуру нам преподавал Лунц Леонид Борисович, учёный в области градостроительства и городского планирования, который являлся автором учебных пособий для институтов страны. Его предмет «Городское и зеленое строительство» включал в себя благоустройство, подходы к ландшафту и озеленению, вертикальную планировку. Именно он сыграл серьезную роль в становлении меня как градостроителя.
Инженерную подготовку и благоустройство городских территорийвел Расторгуев Олег Семенович, с которым изучали гидрологические и инженерно-геологические условия местности. А улучшение свойств территории он советовал за счет использования рельефа, озеленения и освещения. Именно комплексный подход был интересен.
Математический склад ума привел меня на кафедру строительной механики, где я с научным руководителем Остроменцким Юрием Цезаревичем занималась научной работой. Жила перспективой поступления в аспирантуру, поэтому потрясением стала внезапная смерть профессора.
— Почему после института вы выбрали Сочи? И какой была работа в знаменитом институте? Кто из коллег был наставником, поддерживал.
Заместитель декана Московского инженерно-строительного института Фомина Людмила Гавриловна звала остаться в аспирантуру. Было несколько вариантов распределения: Подмосковье, Краснодар, Сочи. В это время заболела мама, которая жила в Славянске-на-Кубани, поэтому я выбрала Сочи.
Так в 1975 году я попала в архитектурно-планировочную мастерскую проектного института «Южгипрокоммунстрой». Здание института сразу понравилось: величественные колонны на фасаде в стиле «сталинского ампира», светлые комнаты, приветливые сотрудники.
Встретил нас троих выпускников МИСИ, главный инженер института Зуев Петр Афанасьевич. Меня направили в комплексную бригаду ландшафтного проектирования Яблокова Сергея Александровича, большого специалиста-дендролога, которого приняли в Союз архитекторов за авторские работы по озеленению городских общественных пространств и парков.
Почти сразу с выпускницей МАРХИ Ларисой Васильевой начали работать над схемой озеленения центральной части Сочи. Огромная работа. На подрамниках площадью 20 кв. м тушью Еленой Ивановной Щербаченко ювелирно была вычерчена подоснова. Мы сверху по кальке делали предложения – парки, скверы, бульвары, создавая единую непрерывную систему озеленения и пешеходных связей. Это была долгая кропотливая работа. По крупицам собирали проект несколько лет. Кроме этого, на площади 15 га в Мусин-Пушкинской балке рисовали курортный парк.
Архитекторы и дендрологи в мастерской работали совместно, проектируя на высоком уровне городские парки и парки в санаториях, проводя дендрологические изыскания. Мне сразу же вручили огромный том «Декоративной дендрологии» А. И. Колесникова для изучения местных растений (надо сказать, очень полезные знания для будущей работы).
В то время в мастерской работали 48 человек, средний возраст которых – 27 лет. Начальником АПМ (Архитектурно-планировочной мастерской) был Шаповалов Георгий Иосифович, которого затем сменил Ковалев Василий Яковлевич. Он переехал в Сочи из Горького (Нижнего Новгорода) и привез с собой молодых архитекторов – Александра Климычева, Татьяну Кузнецову, Анатолия Дворниченко, братьев Ручкиных. В один год со мной пришли в АПМ выпускницы МАрхИ Зоя Александровна Розова и Лариса Карловна Васильева.
Руководителем нашей группы ландшафтных архитекторов был Приходько Илья, тоже выпускник МАрхИ. С его однокашником Сергеем Чибисовым делали технико-экономическое обоснование развития совхоза «Южные культуры», в том числе парк.
Первые годы быт был не налажен, выпускники архитектурных ВУЗов жили в гостинице «Кубань» (институт оплачивал проживание), потом нам дали общежитие Плавстройотряда № 7 на ул. Параллельная, в котором я прожила 2,5 года. Затем в общежитии на улице Роз, 31 в мансарде под крышей.
В институте была творческая обстановка, был мини-техсовет, большой техсовет, прохождение которых было обязательно для всех проектов.
В те времена мы практически никуда заграницу не ездили. По фотографиям из журналов учились наши садовники. Книгу «Японские сады» Натальи Николаевой я купила еще на втором курсе института МИСИ. Японские фонари рисовала так, как поняла по этим книгам (проекты в Южных культурах, дендрарии).
В книге удивляла японская культура, где сохранялось представление о человеке как органичной части мира природы с потребностью в созерцании природы, внутренней «беседы» с горами, водопадами, деревьями и травами. И это тоже наложило отпечаток на стиль мышления. Японские уголки я делала и в санатории Сочи, и в санатории имени Ленина: фонари, бамбук, вода.
Тема японского сада вылилась в работу в Дендрарии. Когда мы делали реконструкцию Дендрария в 1980-е годы, был проект, связанный не только с архитектурой и дизайном, но ещё и инженерный. Нужно было делать дренаж склонов. Была построена целая дренажная система, и до сих пор она более-менее функционирует: каскад ручьев и бассейнов. Мы разрабатывали проект японского садика для Дендрария: ручей, пруд, мостики, беседка. Через год я шла с ребёнком в коляске по дендрарию и вдруг увидела беседку, которую я нарисовала. Это было потрясающее чувство.
В Кавказском отделе Дендрария естественный образ причерноморского леса создал Сергей Чибисов: каменный мост, водопад удачно вписаны в ландшафт. В первые годы работы были запроектированы десятки всевозможных малых архитектурных форм: беседки, скамейки, питьевые фонтанчики, альпийские горки для парков, лесопарков, санаториев не только в Сочи, но и в других городах Краснодарского края.
— Возникало ли желание уехать из Сочи?
— После того, как я отработала 3 года по распределению в Сочи, я решила вернуться к идее аспирантуры. Поехала в Москву в МИСИ. Но… Все темы исследований и научных работ казались мелкими и не важными. Жизнь в Москве показалась скучной. Я вернулась в Сочи.
К Сочи за 3 года я уже прикипела. Выросла в свободных стихиях: море, степи, горы. В Сочи все это сошлось. Это мой город. Тем более, в «Южгипрокоммунстрое» был туристский клуб с походами, экспедициями. Мне это очень понравилось. Пошла учиться в школу инструкторов, занималась альпинизмом, влилась в команду Русского географического общества, в секцию спелеологии.
Подружилась с городским Клубом туристов, ходили в походы по окрестностям. Иногда не было выходных – так много было соревнований. Увлеклась спортивным ориентированием. Я всегда была спортивным человеком. Еще со школы, института был разряд по легкой атлетике.
Именно эта увлеченность и остановила от переезда в Москву.
— Были судьбоносные моменты в жизни?
— В 1979 году случились изменения в АПМ «Южгипрокоммунстроя». Нашей мастерской заказали проектирование парка и набережной реки Цны в Тамбове. И вот мэр Тамбова позвал архитекторов реализовать проект в жизнь. Ребята уехали. Бригада ландшафтного проектирования развалилась.
Меня перевели в бригаду к Людмиле Ивановне Внуковой. Она занимались планировкой. Так я от благоустройства перешла к проектам детальной планировки. Мальвина Федоровская и я занимались разделом ГП, благоустройством, вертикальной планировкой, привязкой типовых проектов.
Но самая большая потеря – в 1979 году умерла моя мама.
— Как складывалась Ваша личная жизнь, как совмещали семью и работу?
— Муж – Смирнов Валерий Николаевич – был удивительный человек (умер в 2021 году) и соратник по хобби. Турист, альпинист, ориентировщик, фотограф.
Родом он из Архангельской области. После школы поступал в институт в Ленинграде, не поступил, и уехал восстанавливать Ташкент после землетрясения. Именно там он впервые увидел горы и они покорили его.
В армии служил в вертолетных войсках, был специалистом по обслуживанию приборов и автоматики.
После армии работал в аэропорту в Архангельске, по профсоюзной путевке попал в санаторий в Гагре. Очень понравилась природа Кавказа, а главное, тут были горы. После недолгих раздумий решился на переезд.
Познакомились мы, когда он работал в Главсочиспецстрое. Он к этому времени уже досконально знал город и окрестности. Я его перетянула в Южгипрокоммунстрой, он работал в отделе изысканий.
В 1979 году мы поженились. Дочка родилась в 1981, сын – в 1983. Сложно было с садиком, в институте шли навстречу.
В это время работали над ПДП микрорайона Северо-западное Лоо (Уч-дере, Детляжка). Площадь около 200 га. Развитие предполагалось по долинам рек. Уклоны, трассировка дорог, интересная территория – жаль, что не случилась реализация.
В конце 80-х стало спокойней, дети были устроены в детский сад.
В это время выполняли предпроектную работу по развитию 20 сел, для которых делали схемы планировки.
В 1985-1986 гг. в бригаде Людмилы Внуковой и Яблокова развивали бульвар на улице Навагинской. Комплекс впечатлял своими масштабами. На целый километр протянулся он через центр города-курорта, связав морской и железнодорожный вокзалы. В проекте решали градостроительные задачи: создание пешеходной зоны, разгрузочных площадок, многоярусных парковок, перехватывающих полуподземных паркингов. Был создан единый архитектурный и инфраструктурный стиль.
Тогда уже появились ведомственные заказчики – судоверфь, санатории. Уже появились богатые иногородние нефтяники и шахтеры.
— Что было интересно в это сложное время?
— Появился «Газпром», у которого был выдел – пансионат Тюмень на левом берегу реки Псезуапсе. Делали градостроительное обоснование – многоэтапная работа. Утвердили ТЭО «Одиссеи».
В 1995 году технорабочий проект уже делали на компьютере. В институте был отдел вычислительной техники.
В это время во второй мастерской появился Саша Миндрюков, молодой специалист, который был увлечен компьютерами. Слаженно работал весь коллектив. Архитектуру непосредственно здания делал Евгений Смирнов.
Были запланированы гидротехнические работы по засыпке оврага. Турки строили по современным технологиям на насыпном грунте. Рельеф и здания были сложного террасного типа. Важна была работа конструкторов Архипова и Матковского. Весь объект был как космический корабль – с самой современной системой вентиляции и отопления.
У меня в работе была планировка территории. Дендрологию делал Колин Владимир Васильевич. Немецкая фирма поставляла крупномерные экземпляры декоративных растений. В результате получился очень интересный ансамбль, отмеченный дипломами на архитектурных выставках.
— Что для Вас счастье?
— Вспоминая то время, я понимаю, что была счастлива. Счастье было утром идти на работу, а вечером – домой. Был прекрасный коллектив умных, эрудированных интеллектуалов.
Институт был центром культуры. Жизнь била ключом. Капустники и мощная многогранная самодеятельность. Архитекторы – всесторонние личности. Игорь Ярошевский прекрасно музицировал на фортепьяно, Александр Сказкоподателев пел и сочинял песни, Людмила Внукова пела, а Вячеслав Внуков ей аккомпанировал… Разносторонние таланты. Кто-то сочинял стихи и сценарии, кто-то пел и танцевал.
Еще в 90-е годы меня аттестовали как дендролога, получила лицензию. Стала работать самостоятельно с югославами и турками. Делала парки в санатории им. Дзержинского, Шексна, Пик-отель в Красной Поляне. Интересное и продуктивное время, реализованные проекты. Делала много дендрообследований с нашими крупными специалистами. Таким образом, погрузилась в мир дендрологии. В предолимпийские годы удалось поработать в том числе и над олимпийскими объектами, познакомиться с выдающимися архитекторами нашего времени, быть с ними в одной команде. Тоже счастье.
Сейчас, конечно, хотелось бы для полного счастья путешествовать, узнавать и наблюдать воочию новые и старые архитектурные достижения человечества.
— 40 лет в «Южгипрокоммунстрое» это много?
— Это интересно.
Я занималась проектированием ландшафтов, разработкой генеральной схемы озеленения Сочи, проектом благоустройства и озеленения ул. Навагинской, проектированием и реконструкцией парков: Южные культуры, Дендрарий (японский отдел), проектировала малые архитектурные формы и озеленение санатория им. Ленина, санатория «Юг», санатория «Одиссея-Лазаревское», санатория «Чемитоквадже», имени Дзержинского, «Геолог Ямала». Принимала участие в разработке проектов планировки территории микрорайона в долине реки Псезуапсе в микрорайоне Лазаревское, ПДП микрорайона Кудепста-3, ПДП жилого квартала «Медик», проекта застройки квартала в микрорайоне «Блиново», жилого комплекса по ул. Невской и др.
Я пришла инженером, меня очень быстро перевели в должность архитектора, потому что мне очень много приходилось заниматься проектированием ландшафтов, мы делали парки: Южные культуры, Дендрарий, санаторные парки. В существующих парках мы проектировали какую-то реконструкцию, модернизацию, новые планировочные решения. В 1990-е годы приходилось заниматься всем подряд: объёмное проектирование, всевозможные планировочные решения, предпроектные материалы. Это были проекты, которые согласовывал главный архитектор города. Проекты планировочных решений, не нарушающие инфраструктурный баланс, которые позволяли идти по пути прогресса и улучшения.
Институт «Южгипрокоммунстрой» делал много проектов по жилью, коммунальному строительству, благоустройству – это благоустройство в микрорайонах (Бытха, Донская-Тимирязева, Макаренко). Следы этих проектов ещё сохранились – прекрасные аллеи (ликвидамбары, секвойи, липы), по составу это, практически, дендрарий. Если сейчас пройтись и внимательно посмотреть – можно увидеть, насколько озеленение хорошо сохранилось. При этом нужно учесть – это дворы, не общественная зона. Так же мы делали проекты в Лазаревском районе, Хосте, Адлере. Я принимала участие в проектах реконструкции территорий санатория «Русь», «Сочи», «Зеленая роща».
— Как Вы пришли к преподаванию?
— В начале 2000-х вела по совместительству в СГУТиКе основы планировки. В 2005 году мне предложили вести на курсе лесопаркового строительства дисциплину «Градостроительство с основами архитектуры».
Потом на курсе экономики и управления недвижимостью вела предметы «Архитектурно-конструктивные основы модернизации жилищного фонда» и «Основы территориально-пространственного развития в планировании жилой застройки». Учила студентов и училась сама. В 2013 году институт «Южгипрокоммунпроект» практически прекратил существование, я пошла преподавать в университет на 1,5 ставки.
Сейчас работаю доцентом на кафедре строительства. Преподаваемые дисциплины: архитектура курортных зданий и комплексов, основы планировки, застройки и реконструкции населенных мест, архитектурные концепции строительства в прибрежных регионах, садово-парковая культура.
Работа с молодежью интересна. Если не мы, то кто же расскажет им как должен быть устроен город, чтобы он долгие годы развивался не в ущерб своим жителям и их потомкам? Профессия проектировщика очень сложная, комплексная, и эта комплексность проектирования, которую давал проектный институт, в настоящее время, к сожалению, утрачена.
— Вы увлекающийся человек?
— Да. Когда дети были маленькие – шила им юбки, брюки, комбинезоны, зимнюю одежду. Вязала. Делала сумки.
Сейчас увлечена садоводством. И не только на даче, но и во дворе многоквартирного дома. Продолжаю ходить в горы, благо сейчас есть гораздо больше возможностей сделать это более комфортно, чем в былые времена. А вообще с детства главная страсть – страсть к знаниям. Много читаю и люблю перечитывать книги на бумаге. Люблю русский язык и ценю грамотность. Если чего-то не знаю – обязательно найду ответы на вопросы.
— Есть продолжение профессии в детях и внуках?
— Дочь закончила МАРХИ, проектирует, преподает в детской архитектурной студии. Сын – тренер в спортшколе. Я богатая бабушка – у меня любимые 3 внучки и внук. И это главное богатство. Они очень разные и разносторонние. Синхронное плавание, музыкальная школа, языки, футбол – им интересно все. Пока рано говорить, кем они будут. Пусть будут здоровы и живут в гармонии и в мире.
— Есть место интересным событиям в Вашей жизни сейчас?
— В 2011-2014 гг. в составе авторского коллектива я разрабатывала проекты планировок территории внутригородских районов, ставя в приоритет комплексное развитие территории города.
В 2011-2015 гг. была избрана в Комиссию по профессиональной этике Сочинской городской организации Союза архитекторов России
С 2021 года являюсь членом Градостроительного совета при Главе города Сочи. Сейчас я член жюри очень интересного открытого архитектурного конкурса «Лучшее объёмно-планировочное решение реконструкции здания Сочинского ЦУМа». Жизнь не перестает быть интересной.
— Что для Вас любовь к Сочи?
— Первое, что полюбилось в городе — историческая архитектура и подпорные стены Курортного проспекта. Поразила соразмерность и красота, единение с природным ландшафтом.
Еще – знание практически любого уголка этого города. Потому что, наверное, нет места, где за столько лет я что-нибудь не нарисовала или не запроектировала. Это боль за те потери, которые город понес в последние годы и в части архитектуры, и в части природного окружения. Это надежда на его счастливое будущее.
Сочи — мой город по духу. Великолепные закаты, море, горы. А я люблю стихии и просторы.
Если Вам важно и нужно то, о чём мы пишем, поддержите нас: Благодарим!
