Майкл Грин: Почему мы должны строить деревянные высотки

Приводя весомые доводы для использования древесины в высокоэтажном строительстве, недавняя TED-лекция Майкла Грина подчёркивает идею о том, что сталь и бетон являются материалами «старого мира», а будущее будет за деревянными высотками.

Проживающий в канадском Ванкувере Грин относится к древесине как наиболее технически совершенному из доступных материалу и считает, что люди по-другому реагируют на эстетичность древесины в его проектах, нежели по отношению к бетону и стали.

«Также как две снежинки, два куска дерева не могут быть совершенно похожими нигде в мире — и это замечательно, — говорит Грин. — Мне нравится думать, что дерево привносит своеобразные отпечатки пальцев Матери-природы в наши здания. Те самые отпечатки, которые связывают нас с природой в среде застройки.»

Архитектор Майкл Грин

Грин считает, что если дерево было срублено, оно должно быть использовано для чего-то ценного и значимого, в частности из-за его природной способности поглощать углерод.

«Один кубометр древесины может связать одну тонну углекислого газа», — говорит Грин.

Введение деревянных высоток — честолюбивая инициатива, которая, как верит Грин, может способствовать решению двух величайших задач сегодняшнего дня, стоящих перед обществом и архитекторами:  сокращение выбросов углекислоты и предоставление дома для миллиарда людей, живущих в трущобах и более 100 миллионам бездомных по всему миру.

Помимо проблемы нехватки жилья, рост численности населения является главной движущей силой для применения древесины в высокоэтажной архитектуре.

При том, что половина населения Земли в настоящее время проживает в городах, и эта доля вырастет до 75 процентов к 2040 году, для 40% населения планеты, или около 3 миллиардов человек, будет необходим новый дом в ближайшие 20 лет, — говорит Грин.

Крестнакрестклеенный брус

«Города и плотность населения означают, что наши дома будут продолжать быть большими, я и думаю, для древесины есть отдельная роль в наших городах», — говорит архитектор.

В своей лекции Грин высоко оценил использование стали и бетона в прошлом, называя их великими материалами, но он также привёл и говорящую за себя статистику, что производство стали даёт около 3% всех выбросов парниковых газов человечеством, производство бетона — более пяти процентов. Это, говорит он, создаёт ощущение необходимости срочного переосмысления зданий и материалов для них.

«Почти половина парниковых газов связана со строительной индустрией, точно такая же доля энергии тратиться человечеством на здания»,  сказал Грин, добавив, что в Соединенных Штатах строительная индустрия несёт ответственность за 47% выбросов углекислого газа.

«Проблема, которую я вижу в том, что, в конечном счете, противоречие между тем, как мы решим проблему удовлетворения тех 3 миллиардов человек, которые нуждаются в доме, и борьбой с изменением климата войдёт в открытое столкновение, или уже входит», — сказал он.

В части выработки решения, Грин отмечает, что строительные нормы и правила в США и других стран, которые устанавливают ограничения по высоте деревянных зданий, ограничивают совершенно реальные возможности создания жизнеспособных структур.

Он упоминает местные леса вокруг Ванкувера и сосновые леса в Калифорнии, где деревья вырастают до высоты 40-этажных зданий, в то время как почти все деревянные здания мира возвышаются на скромные четыре этажа.

Грин хочет видеть деревянные высотки, сконструированные так,  чтобы вознестись на 30 и более этажей и с использованием уже существующей гибкой технологии применения деревянных панелей в строительстве.

Stadthaus в Лондоне

Он также затронул два наиболее распространенных вопроса, возникающих в связи с деревянными высотками — это пожар и вырубка лесов.

Относительно возникновения пожара, Грин сравнил деревянное здание с попыткой поджечь костер из огромных брёвен при помощи одной спички.

«Очень трудно их поджечь, и они горят необычайно предсказуемо, и мы можем использовать наши знания об огне, чтобы сделать эти здания настолько же устойчивыми к пожару, как здания из бетона и стали», — сказал он.

Во избежание уничтожения лесов, Грин упомянул модели устойчивого лесного хозяйства и вырубку «правильных» деревьев. Он отметил, что деревья с быстрым циклом роста являются идеальными, заявив, что 20 североамериканских лесов могут производить достаточное для 20-этажного здания количество древесины каждые 13 минут.

Грин отметил, что при строительстве типичного 20-этажного бетонного здания в атмосферу выбрасывается около 1215 тонн углекислого газа, в то время как деревянное здание такой же этажности поглощает 3150 тонн газа давая чистую разницу в 4365 тонн.

«Это количество эквивалентно тому, если бы с дорог на год убрали бы примерно 900 автомобилей, — сказал Грин.  — Мы в начале революции, я надеюсь, в том, как мы строим, и это первый, вероятно за последние 100 лет, новый способ построить высотное здание.»

Forte Timber Building, Мельбурн

Грин считает, что главная проблема — не в проектировании деревянных небоскребов, а в изменении представлений общества о материале.

«Просто так получилось, что природа-мать показывает нам наглядные примеры, а мы просто не прочувствовали это в должной мере», — добавил он.

В своём выступлении Грин ссылается на самые свежие проекты высоток из дерева, включая самое высокое жилое здание из дерева в Мельбурне, Фортэ (Forté). Возвышаясь на 10 этажей, здание состоит из 760 сертифицированных и промышленно произведенных крест-накрест ламинированных деревянных панелей.

Лондонское 9-этажное жилое здание Стадхаус (Stadthaus), в свою очередь, построено из сборных крестн-накрест ламинированных деревянных панелей.

В Британской Колумбии, Канада, Центр Инноваций и Дизайна из Дерева (Wood Innovation and Design Centre) вступил в партнерство с Грином и его фирмой, Michael Green Architecture (MGA), с целью создания 27,5-метрового в высоту деревянного здания, а в июне, проект 34-метрового деревянного небоскреба был предложен в Стокгольме, Швеция.

34-этажный деревянный небоскрёб в Стокгольме

На сегодняшний день Грин ожидает «эффекта Эйфелевой башни» для высотных зданий из дерева, подобно тому, как икона Парижа изменила очертания городов мира.

«Этот эффект Эйфелевой башни сломает деспотические ограничения на высоту и позволит деревянным строениям вступить в состязание, и я считаю, что гонка, в конечно счете, уже началась», — сказал Грин.

Лекция Майкла Грина целиком (на английском языке):

«Архитектура Сочи»

по материалам: sourceable.net