Архикультура или ответ на вопрос: что же делает архитектор

Архикультура¹ — вдумчивый, и в то же время критический взгляд на архитектурную студию. 25-минутный документальный фильм предлагает уникальную возможность заглянуть в мир студийного проектировочного образования глазами группы студентов, заканчивающих свои выпускные проекты. Интервью с ведущими специалистами, историками и педагогами создают важный диалог по ключевым проблемам, с которыми сталкиваются при этой уникальной методике преподавания и по тем антропогенным средам, которые эти будущие архитекторы будут создавать.

Это захватывает людское воображение, я считаю. В первую очередь архитектура действительно влияет на людей в той мере, возможно, которую архитекторы понимают целиком только, когда здание построено.

Люди воспринимают архитектуру просто как нечто являющееся объектом, или сосудом, внутри которого они обитают. Но это явно не то, что есть наше понимание архитектуры.

Что же, чёрт возьми, такое архитектор? Что же архитектор делает, понимаешь ли? Какова разница между архитектором и строителем?

Мы конкретизируем² мир. Мы изучаем людскую деятельность и порождаем физические структуры, приспособленные под всевозможную человеческую деятельность.

Проектная студия — место, где индивидуальные действия и индивидуальное творчество оценивается очень непосредственно, окружающими их людьми. Студенты делают свою работу одновременно меняя акцент как мы говорим и думаем об архитектуре.

Каждый год примерно 26000 студентов записываются на архитектурное обучение в США. Эти студенты, в итоге, будут проектировать пространства, в которых мы живём и работаем. Сегодня, более, чем когда-либо прежде, в рамках профессии идёт воодушевлённая дискуссия как обучать этих будущих архитекторов.., чтобы помочь решить проблемы завтрашнего дня при помощи сегодняшних инструментов проектирования.

Студент: Перед тем, как вы попадёте в архитектурную школу, у вас вроде есть представление об этом как объектах и тому подобном. А после того как вы окажетесь здесь, всё оказывается о пространстве, знаете ли, и роде деятельности. Люди смотрят на архитектуру как на скульптуру. Но в какой-то момент ты перестаёшь иметь дело с объектами как предметами, на которые смотрят, и начинаешь работать с родом занятий.

Студентка: у меня много друзей, которые с трудом понимают, например, моё расписание здесь, как всё тут функционирует, и почему мы здесь в странные часы суток, рабочую обстановку, и на что похоже сама студия.

Студент: и каким образом мы работаем, тоже.

Студентка: Ага.

Студент: Это действительно важно.

Студентка: Ага. А также идею подвергаться критике. Подвергаться критике…

Студент: чуждая концепция для студента бизнеса.

Студентка: Ага.

Том Хэнрахэн³: Проектная студия — это место, где студенты должны работать самостоятельно. Они должны создать нечто пользуясь своим воображением. И они должны создать это нечто в ответ на набор проблем, поставленных перед ними, или они даже должны найти проблему.

Культура мастерской

Студентка: Ни в каком другом месте вы не найдёте подобной культуры. И мы были вместе в течение 5 лет. Вся группа, да. Поэтому мы знаем всех. Каждый знает всё.

Это как второй дом. Это как второе коммьюнити людей, которые все бьются над одними и теми же вопросами.

Студент: теперь я работаю здесь; когда я работал дома, — так не доставало <всевозможных других> проектов. И не было никого, с кем обсудить. Когда работаешь в одиночку, вдохновение на минимуме.

Сигэру: Архитектурное образование в США одно из лучших из-за студийной системы. Все студенты торчат в своих студиях, беседуют и учатся у других. Это наиболее важное пространство для обучения архитектуре.

Студент 1: … это как обладать этим. Все пинали Роберта Мозеса⁴, типа он такой бесчувственный и разрушил целые кварталы, здесь, там и другие. Это… Знаешь что, запрыгни в машину, езжай по Вестсайдской магистрали⁵, сверни по мосту Трайборо⁶ в Манхэттен.

Студент 2: Окей.

Студент 1: И тогда ты поймешь, что он пытался сделать. Это визуальное восприятие в автомобиле. Эффектно!

Студент 2: Нет, нет.

Студент 1: Это эффектно. Ты судишь об этом из-за автом… Сейчас мы сидим в трафике и смотрим на него. Но тогда город должен был подвергнуться этой трансформации.

Том Хэнрахэн: Главное в архитектурных школах, что это всё ещё происходит в… э… своего рода пространстве, где люди обсуждают работу, вместе. Одновременно и персонально, один на один, и весьма публично. В конечном счете, это своего рода арена. Это публичная арена, где работа обсуждается. Где студенты могут выразить себя персонально перед другими людьми. И показать, что они участвуют в работе, и показать, что они действительно думают о работе, а это очень важно, как я понимаю, для реализации архитектурного проекта, потому что, в конечном счёте, именно так архитектура, в некоторые моменты, действительно развивалась в реальном мире. И это одновременно и важный урок, а также способ, знаете ли,.. посредством такого рода персонального и человечного контакта, которого… которым работа становится лучше <выполненной>.

Студентка: По-моему, большая часть культуры студии происходит в неожиданные моменты, т.е. в любой случайный момент.

[Смех]

Студент: О-о-о… Я должен пройти через это.

Студент: Полагаю, юмор добавляет новый уровень энергии. Поэтому есть моменты, когда мы прикалываемся, когда мы делаем работу, и когда мы шутим, и когда просто висим, и т.п. Некоторые могут быть типа «Да, вот поэтому вы никогда не можете закончить любую работу, потому что вы всегда делаете эти пакости».

Студент: [бип] тебя! Иди займись своим проектом!

Студент: … далее, это как ты живешь в своём маленьком мире сам по себе, поскольку юмор приносит взаимодействие <между студентами>, а взаимодействие даёт энергию, и энергия,.. энергия, знаете ли, приводит каждого к результату,.. типа каждый питается ею.

[Студенты шутят и смеются]

Эни Чой⁷: … тусоваться, курить и пить много кофе вовсе не обязательно за своим столом, занимаясь черчением или чем-либо ещё. Наше учебное заведение действительно странная, специфическая среда. Возможно, нереально вложить многие и многие часы во что-то, например, в один чертёж, и что ещё, и всё время быть продуктивным. Но, знаете ли, вы можете сказать архитекторам, что срок сдачи — завтра, и они вложат 12 часов труда и результат может выглядеть как будто они работали неделю, понимаешь.

Студент: я должен был уйти домой раньше, чем я это сделал, потому что, например, каждые 5 минут я капал клеем где-то, потом останавливался и начинал выяснять, что же, чёрт возьми, я сейчас сделал, и начинал это отчищать, поэтому…

Студентка: со мной приключилась ужасная вещь, которую я называю архитекторской лихорадкой. Это когда я не могу заснуть, потому что все время думаю о своём проекте. И это примерно так: я возвращаюсь домой, и почти всегда вымотанной, затем чищу зубы и умываюсь и не могу лечь спать, потому мне нужно идти обратно в студию.

Студент: твоё здоровье, в некоем смысле, отходит на второй план, чтобы освободить первое место для твоих идей.

Мэтью Беман⁸: Архитекторы — мазохисты в какой-то мере. Ты всё время в этом, вкалываешь всю ночь, режешься в 3 утра, мчишься в госпиталь наложить швы… склеиваешь воедино макет, а затем разрушаешь, и снова склеиваешь. И ты проходишь через итеративный процесс оценки, который невероятно персонален и в тоже время очень открытый. Ты постоянно выставляешь себя на показ, открываешься для нападок и критики. Это очень интенсивно. Зачем подвергать себя этому… и ставить себя в эту позицию, если ты не любишь это дело.

Студентка: [бип] А-а!! Чёрт [бип]

Критика

Преподаватель: Это есть концептуальная ошибка. Структурная система не выделяет каждый юнит⁹ отдельно. И обычно структурная формация¹⁰ заключает в себе 3-4 юнита или больше.

Студент: Я понимаю это, но я не вижу почему это должно быть обязательно так.

[несколько человек говорят одновременно, неразборчиво]

Студент: я понимаю, что я не должен, но я думаю это важно для решения.

Преподаватель: Понятно. Это неверно.

Младший преподаватель: Почему это неверно? Скажите нам почему это неверно.

Преподаватель: экономически.

Младший преподаватель: Ну хотя бы не неверный путь.

Преподаватель: Системы…

Младший преподаватель: ты можешь раскритиковать весь его проект с точки зрения его экономики.

Преподаватель: Нет.

…

Младший преподаватель: … в принципе эти стены, вроде этой, в терминах его диаграммы…

Преподаватель: ага. Должна быть третья стена в структуре.

Студент: По-моему, это совершенно разрушит эту зону между…

Преподаватель: ничего она не разрушит.

Студент: это перетирание не было необходимо. Мнение было высказано. И это всё. Я понял это мнение. Они поняли моё… Я думал, что он понял моё мнение. Я думал, что на этом это надо завершить, были более важные вещи для обсуждения, и другие люди, которым было нужно с ним пообсуждать. Понимаете? А он продолжал говорить об этом минут 20.

Студент: Итак, одна вещь, которую я никак не понимаю, — то, что студенты начинают расстраиваться, если они не получают хорошую критику. Я считаю, что они неверно понимают, что есть хорошая критика. Я имею в виду, по определению, это критический анализ. Это критика. Так что, если вы испрашиваете критику и все критики, все что они могут сделать, это подлизнуть вам задницу и сказать, насколько великолепно выглядит проект, — это ничего не даёт мне, для меня это не очень хорошая критика. Они ничего не критикуют. Для меня хороший критический анализ таков, что вдохновляет в вас достаточно новый мыслей на основе того, что они видят и того, что они слышат. Если это вдохновляет достаточно мыслей, тогда будем считать они критикуют. Критикуют не в смысле нападок. Критикуют потому, что что бы вы им не показали, это побуждает в них достаточно мыслей, чтобы у них сложилось своё собственное мнение об этой вещи. Вот это — критика.

Преподаватель: Я не собираюсь спорить с тобой, потому что у меня есть чувство, что это не будет продуктивным.

Второй преподаватель: мы можем продолжать хоть всю ночь.

Студент: мы могли бы. Я знаю, что не в этом суть.

Второй преподаватель: ты перестаёшь слушать, периодически… Мы пытаемся найти некую точку соприкосновения, когда мы все говорим об одном и том же. Позволь нам помочь тебе.

Кенет Фрэмтон¹¹: Одну вещь я считаю в чём-то негативной — это идею, что студенты должны обучаться коммерческой подаче перед жюри¹². Я считаю, студент в начале должен оставаться молчаливым, а члены жюри должны начать задавать вопросы по представленным чертежам и попытаться понять проект скорее сократовским способом, понимаете ли. В отличие от коммерческой подачи и последующей критики.

Преподаватель: если ты смышлёный студент архитектуры, ты будешь слушать очень внимательно, потому как тебе должно быть интересно не только как работа получается у тебя, но и как другие люди видят её.

Лучшие архитекторы

Фил Бернстайн¹³: Лучшие архитекторы, на мой взгляд, те, кто привносит целостную картину мира в создание проекта. Именно такие люди становятся лучшими архитекторами, в смысле, что они являются теми, кто двигает профессию вперед, вносит инновации, даёт новые идеи. Наиболее важным в становлении архитектором является обучение, как мыслить ясно. Вам необходимо мыслить ясно, чтобы практиковать архитектуру.

Том Мэйн¹⁴: Существует тенденция смотреть на людей одновалентно: если ты артистичен, то ты не практичен; если ты практичен — ты не артистичен, что совершенно нелепо. Архитектура находится в обоих мирах, и, если хотите, является соединительной тканью между этими, так сказать, сферами. И она не может жить только в одной из них. В одной мы были бы практичны, но никогда бы не произвели объекта, хоть как-то интересного, а в другой наша работа была бы без смысла, и без связи с миром.

Джо Браун¹⁵: Я считаю, проектирование требует определённого образа мышления, который удерживает по своей сути противоречивые взгляды в процессе обдумывания. Даже в юном возрасте, вы уже осознаете, что владеете этим, и по мере взросления это становится благотворным даром, иметь эти противоречивые точки зрения в своем уме постоянно.

Терри Хейнлин¹⁶: У архитектора не одна роль. Архитектор вносит различные виды вкладов в культуру. К вопросу, что есть хороший архитектор, я считаю, что возникает множество точек зрения на проект по мере его развития. И что главное для архитектора, это быть способным слышать других людей с отличными точками зрения, воспринять это, затем привнести в проект своё и создать нечто уникальное и прекрасное.

Том Хэнрахэн: … он должен быть человеком, который действительно готов учиться таким образом, каким архитекторы должны учиться, что есть то, что они должны узнавать что-то новое каждый день до конца своей жизни. Вы должны быть, в некотором смысле, в своём роде движимы этой внутренней силой. Но я думаю, что вы всегда … Вы также должны обладать способностью прорабатывать что-то, и быть в состоянии увидеть особенности, и уметь слушать и изучать и исследовать с большим терпением, некоторые из этих вопросов. Итак, ещё раз, это своего рода дихотомия левого и правого полушария, которая постоянно … Эти требования постоянно висят над вами, как архитектором.

Морис Кокс¹⁷: Другие дисциплины вкладывают своё в результат. Но я думаю, что наша способность представить или вообразить нечто, чего ещё не существует, это практически пугает других людей. Это умение посмотреть на площадку, или посмотреть на стоянку, и увидеть здание. Это необыкновенный навык. И мы — одна из немногих дисциплин, которые могут делать это. Я бы не променял ни на что тот набор навыков, который я приобрёл в архитектурной школе. Потому, что он очень, очень, очень уникален для нашей дисциплины. И это то, что мы вносим в общий котёл.

Реальный мир

Мэри Вудс¹⁸: Я не считаю, что архитектурные школы, ни в прошлом, ни сегодня, собственно подготавливают молодых архитекторов к реалиям архитектурной практики. Имея в виду идею безопасного пространства, где можно ошибиться, где можно раздвигать рамки, в некотором смысле. Я думаю, что академия всегда должна быть таковой. В каком-то смысле, вы будете более свободны от ограничений реального мира. Нам нужно уяснить, что эти ограничения также должны быть привнесены в академическую среду, так, чтобы студенты могли начать справляться с ними, и справляться с ними в изобретательской и творческой манере. Я считаю, что академия должна быть, своего рода, идеализированным пространством. Но она также должна быть своего рода лабораторией, испытательным полигоном реального мира. И я не думаю, что у нас так уж хорошо с последним. Мы до сих пор та самая башня из слоновой кости.

Студентка: Иногда я думаю, что мы теряем немного реальности того, чем работа является. И того, о чем наша профессия на самом деле. Я думаю, что люди действительно забывают о реальности того, на что это будет похоже, работая как профессионалы.

Эни Чой: Школа архитектуры действительно… уникальна, потому что это, наверное, единственный раз, когда многие студенты-архитекторы работают над своими собственными проектами. После этого, архитектура, в своей основе, — сфера услуг.

Студент: Я считаю, что профессия сильно отличается от обучения, тем, что ты никогда не работаешь в одиночку. Трудно спроектировать всё здание самостоятельно. Есть люди, с которыми нужно координировать, или проектировать с ними, или консультироваться. Сотрудничество обычно не встречается в школе. Что и хорошо, и плохо. Потому что во время школы вы пытаетесь выработать свой собственный, в некотором роде, метод работы.

Дэн Баксеску¹⁹: Образование не готовит их быть, своего рода, архитекторами в полном смысле этого слова, архитектор, являясь одновременно и поэтами и практиками. Они великолепны, они талантливы, они умны. Трагедия заключается в том, что студенты не достаточно подготовлены быть независимыми мыслителями. Они или функционируют на поэтическом уровне, или функционируют на прагматическом уровне. Два уровня должны встретиться. Поэтому мы должны, своего рода, помочь им свести эти два <уровня> вместе.

Студент: …это как серия перекрытий, когда ты начинаешь видеть, что здесь разные пространства вроде этого…

Преподаватель: Т.е. стены — подпорные? Что же они подпирают, они подпирают землю, или они подпирают память²⁰?

Студент: это поддержка земли

<неразборчиво>

Преподаватель: … позволь мне спросить это. Почему они делают эти вещи? Они создают эти вещи, чтобы создать добавленную стоимость, правильно?

Студент: ага

Преподаватель: Почему они не хотят просто cложить это в кладовку?..

Студентка: Допускаю ли я, что я могу не стать архитектором? Конечно. Вероятность того, что я буду работать в конторе после того, как я закончу, довольно высока, впрочем. Я не думаю, что люди должны торчать там, года три, а потом получить свою лицензию, и затем заниматься своими проектами. Я собираюсь начать заниматься своими проектами и работать в конторе.

Студент: Я рассчитываю на… Это трудно загадывать, что произойдет. Я рад увидеть, чем же в итоге станет мой фирменный конек.

Студентка: Я хотела бы преподавать, и я хотела бы писать, и я хочу работать для друга, который позволит мне заниматься всеми этими вещами.

Студент: Я хочу получить некоторый опыт работы в крупной фирме, чтобы увидеть, как они работают, и посмотреть как они управляются. Сделать это, и тогда, надеюсь, в долгосрочной перспективе моя цель, знаете ли, — начать свою собственную практику.

Мэри Вудс: Замечательно для меня насколько оптимистичны студенты архитектуры. Как они поддерживают этот оптимизм. Опять же, это почти немного как момент истины актера или актрисы, которые они до сих пор лелеют эту мечту, что они однажды вырвутся из массовки на авансцену. Даже несмотря на то, что реальность, как и на Бродвее, очень, очень отличается. Отчасти это может определяться, насколько быстро они впитают эту идею ведущего архитектора, и этой верой, что вопреки всему они будут в состоянии стать им.

Дэвид Бирн²¹: Сегодня, много людей, когда задумываются об архитектуре, думают о выдающихся архитекторах, какой-то группе архитекторов с именем, о которых они возможно слышали. По мне, это как-то ограниченно.

Студентка: … они знают только Гери²², понимаете. Я имею в виду, вокруг много архитекторов, чья работа лучше, или более значима, нежели у Гери…

Фил Бернстайн: Проблема заключается в том, что способ, которым мы обучаем архитектуре сегодня,… мы в какой-то мере обучаем всех делать одно и то же. Вся педагогическая модель в данный момент построена вокруг выпестовывания следующего поколения звездных архитекторов. Это, на самом деле, ущербная модель.

Тэд Лэндсмарк²³: Уже многие годы каждый хочет быть похожим на Фрэнка Гери. Они хотят создавать великолепные «скульптуры» на ландшафте. Работали ли бы эти скульптуры или нет, — не играет большой роли. Возможность использовать космические технологии, чтобы выдавать формы, которые не строились ранее, считалась первоочередной задачей каждого выпускающего из архитектурной школы. Это закончилось… Это закончилось.

Следующее поколение

Эван Дауглис²⁴: Готов поспорить, что это нынешнее поколение начинающих студентов архитектуры имеет потенциал изменить мир так, как мы никогда не видели раньше… И они должны иметь доступ к такому числу технологий и такому объему дискурса, конструктивного дискурса, связанного с этими методами и этими инструментами, чтобы они были полностью готовы выйти в мир в будущем и сделать что-то позитивное и продуктивное.

Тэд Лэндсмарк: Студенты выпускаются, и они работают с людьми по всему миру, которые нуждаются в крове и которые нуждаются в виде обитания, который и доступен, и легко обслуживаем, и устойчив. Сами же студенты, в свою очередь, заставили факультет думать по-другому, о том, как факультет смотрит на пространство, использует пространство и создаёт объекты, которые служат не только для эстетическим интересам архитектора.

Морис Кокс: Это принципиально профессия оптимистов. Не идите в архитектуру, если вы пессимист, если вы не верите на самом деле, что мир может стать лучше. Так что, я думаю, что у нас когорта оптимистов, идущих в эту профессию дизайна, они на самом деле считают, что их здания будут вносить разницу в чью-то жизнь.

Студентка: Я думаю, что лучшей средой является та, которая высоко ценится людьми. Если ты не заботишься об этом, тогда, о чем же ты заботишься вообще?

Студентка: Речь идет о понимании человеческого поведения, человеческих желаний, человеческих хотений. Архитектура — это то, что вы испытываете в вашей повседневной жизни, на улице, в пространстве улицы, как перемещаетесь по улице, как вы относитесь к зданиям вокруг вас.

Дэвид Бирн: Люди склонны думать, архитектура делается для и другими людьми. Но, она также делается вами, если вы решите поставить новое окно в вашем доме, или изменить транспортный подъезд к своему дому или офису.

Студент: В школе архитектуры вы получаете свободу… Вам не нравится что-то? — сделайте что-нибудь с этим. Вот что они говорят вам в течение 5 лет. Сделайте что-нибудь с этим, не важно, что, просто сделай что-нибудь с этим.

Другой студент: Архитектурная школа это, в своем роде, о способе мышления. И то, чем вы будете тут заниматься не то, чем вы думаете вы будете тут заниматься, понимаете? Не будет, что поступив, вы будете вычерчивать колониальные домики, или что-то вроде этого.

Третий студент: Мы не просто нужно жилье,.. нам нужна атмосфера… Нам нужно вдохновляться.

Четвёртый студент: Я думаю, что одна из самых важных вещей, которые вы можете вынести из этой школы — не терять свои амбиции. Это не просто, понимаешь ли, 4 стены и крыша. В этом большее… Жизнь в этом… Я думаю, что мы поступаем сюда и амбиции идут с нами по каждому пути мы пробуем идти.

Пятый студент: Если вы собираетесь поступать в школу архитектуры, я надеюсь, вы понимаете творческий процесс. Я надеюсь, вы понимаете, какие преобразования вашего разума, и тела, и психики будут происходить. Поскольку нет никакого абсолюта во всём этом.